Операция по освобождении. Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Именно здесь в период с 23 июня по 29 августа силами 1-го Прибалтийского, 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов, Днепровской военной флотилии и партизан была проведена операция "Багратион" - одна из крупнейших стратегических наступательных операций Великой Отечественной войны. Фронты получили значительное усиление за счёт резервов Ставки: 4 общевойсковые и 2 танковые армии, 52 стрелковые и кавалерийские дивизии, 6 танковых и механизированных корпусов, 33 авиационные дивизии, около 215 тысяч человек маршевого пополнения. В четырёх фронтах насчитывалось 20 общевойсковых, 2 танковые, 5 воздушных армий, 12 танковых и механизированных корпусов. Всего 2,4 миллиона человек, 36,4 тысячи орудий и миномётов, 5,2 тысяч танков и САУ, 5,3 тысячи боевых самолётов. Советским войскам противостояла группа армий "Центр" (три полевые и танковая армии), которую поддерживала авиация 6-го и частично 1-го и 4-го воздушных флотов. В их составе имелось 1,2 миллиона человек, 9,5 тысяч орудий и миномётов, 900 танков и штурмовых орудий, 1350 боевых самолётов. В связи с тем, что германское командование считало, что Красная Армия предпримет в Белоруссии лишь второстепенный удар, оно исключало необходимость иметь здесь достаточные резервы.
Операция "Багратион" началась 23 июня. По характеру боевых действий и содержанию выполненных задач она делится на 2 этапа. На первом этапе (с 23 июня по 4 июля) проведены Витебская, Оршанская, Могилёвская, Бобруйская и Полоцкая операции, завершено окружение минской группировки противника. В ходе этих операций советские войска прорвали его оборону на всём фронте, окружили и быстро ликвидировали вражеские войска в районе Витебска и Бобруйска. За 12 дней наши войска продвинулись на 225-280 км, освободили большую часть Белоруссии. Главные силы группы армий "Центр" потерпели катастрофическое поражение.
На втором этапе Белорусской операции (5.07-29.08.1944) фронты провели пять наступательных операций: Шяуляйскую, Вильнюсскую, Каунасскую, Белостокскую и Люблин - Брестскую. К середине июля была ликвидирована окружённая восточнее Минска группировка противника, а передовые соединения фронтов вышли на линию Волковыск, Слоним, Пинск, начали форсирование реки Неман.
Что запомнилось моему папе в этот период, так это почти триумфальный характер действий танковых соединений и подразделений в этих боях. Привожу его воспоминания об этом периоде войны:
"В составе своей бригады мне пришлось участвовать в освобождении Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. При подготовке к наступлению нам приходилось незаметно, с соблюдением маскировки и секретности, передвигать танки через болота к рубежам атаки. Часто танки перемещали по созданным сапёрами гатям практически вручную, не заводя двигатели. Для этого, ставили двигатели на нейтральную передачу, вставляли ломы в ведущее колесо и "ленивец" и одновременным усилием проворачивали колёса, заставляя 30-тонную машину, по сантиметрам, продвигаться вперёд. Командование, перед проведением операции "Багратион", основной задачей нам поставило не вытеснить немцев с территории Белоруссии, а нанести им наибольшие потери, привести в небоеспособное состояние части и соединения гитлеровцев.
26 июня 1944 года наша 18 гвардейская танковая бригада в составе 3-го гвардейского танкового корпуса была введена в прорыв в полосе наступления 5-й армии и начала наступать вдоль шоссейной дороги Москва-Минск в направлении Борисов-Минск. Приходилось "отсекать" группировки противника и захватывать их в "кольцо". В первый же день наступления наш 1-й танковый батальон перерезал железную дорогу Борисов-Орша. У нас на глазах в направлении станции Орша прошел немецкий эшелон с личным составом и техникой. Немцы, казалось, сами лезут в подготовленный для них "мешок". Эшелон мы, естественно, пропустили. Через некоторое время немцы очухались, и решили, с целью прорыва, атаковать наш батальон. Масса немецкой пехоты пошла в атаку против танков. Началась сплошная бойня. От разрывов танковых снарядов и огня приданной нам зенитной батареи на поле боя лежали кучи трупов врага. Только небольшой части немецкой пехоты удалось прорваться из окружения, но и она попала под огонь другой, соседней бригады нашего корпуса, и была полностью уничтожена.
Помнится и бой в районе села Большие Ухолоды (Белоруссия). В районе этого села батальон встретил танки противника. К этому времени немцы уже стали какие-то чумные, запуганные. Им везде чуялись окружение и "котлы". Стремясь не попасть в окружение, немцы сломя голову рвались на прорыв, не произведя разведку, не пытаясь найти слабое место в обороне. Так и здесь, противник ринулся в атаку. Завязался напряжённый, хоть и скоротечный, бой. Не выдержав нашего интенсивного огня, не сумев прорвать оборону наших танкистов (которые, кстати сказать, действовали без поддержки пехоты) немцы отступили, понеся потери в танках и личном составе. У противника были сожжены 4 танка. У нас потерь не было.
Продолжая наступление, 18 танковая бригада участвовала в форсировании реки Березина и после этого, в освобождении города Борисов. И там противник сопротивлялся очень упорно. Особенно тяжёлые бои были при прорыве обороны вокруг самого города. В 3 часа 20 минут 1-го июля 1944 года наша бригада, в составе 3-го гвардейского танкового корпуса ударом с севера и юга овладела городом Борисов. Противник поспешно отошел на Минск.
Овладев городом Борисов, бригада продолжила наступление в направлении г. Минск. В одном из населённых пунктов, название которого я уже не помню, наш 1-й танковый батальон встретил упорное сопротивление противника. Немцы оборудовали там сильную противотанковую оборону. Весь передний край был густо напичкан противотанковыми орудиями и зенитными пушками. Командир 1-го танкового батальона майор Ракитный приказал мне произвести разведку боем. На танке Т-34 я начал продвигаться в направлении огневых точек противника. В это время с нашей стороны велось наблюдение за передним краем обороны немцев, с целью засечки их противотанковых и зенитных орудий. Мне в этот момент очень повезло. Выбранное мною для движения направление оказалось удачным. С флангов немцы сделали только пару выстрелов из орудий, после чего потеряли мой танк из виду. Продвигаясь почти по открытому месту, я произвёл несколько выстрелов из пушки по предполагаемым местам размещения немецких орудий. Выдвинувшись на пригорок, я увидел два зенитных орудия противника. Открыв по ним огонь, я уничтожил оба орудия. Для дополнительной проверки, продвинулся ещё немного в глубь обороны, но не обнаружил противника. Доложил командиру батальона о выполнении задачи и о том, что в этом районе обороны противотанковых средств немцев больше нет. Наступление нашего танкового батальона было успешно продолжено. За этот бой я был награждён орденом "Красная звезда".
Самое приятное и памятное было то, что наша бригада принимала участие в освобождении города Минска. Бригада прорывала немецкую оборону в районе Минска с севера, со стороны Борисова. Бои были тяжелые. Немцы сопротивлялись упорно, зная, что отступать им уже некуда. Тем более что часть группировки уже попадала в "котёл". В город танки 18 гвардейской танковой бригады, под командованием подполковника Есипенко, ворвались 3 июля 1944 года с севера первыми. Атаку бригады поддерживал огнём и гусеницами 1436 самоходно-артиллерийский полк САУ-85 под командованием подполковника Немковича. По какой улице наши танки продвигались к центру города, определить было уже невозможно, так как город был весь в развалинах и горел. В самом городе немцы особо яростного сопротивления уже не оказывали. Да и средств для борьбы с нашими танками они уже в достаточном количестве не имели. Хотя даже отдельный закопанный танк противника на узких улицах мог остановить наступление целого батальона. На одной из улиц закопанный "Тигр" ненадолго застопорил продвижение бригады, но после его уничтожения танки нашего 1-го батальона смогли продолжить наступление по сожжённому и разрушенному Минску. Запомнилось радушие встречи жителями Минска.
А больше всего запомнилась встреча со стариками, старухами, детьми - с населением Белоруссии, пережившим оккупацию. Такой радостной встречи я ни ранее, ни позднее нигде не видел. Несли всё, кто что имел, чтобы хоть как-то отблагодарить своих освободителей. Слёзы радости, объятья, цветы".
Тем самым было завершено окружение восточнее Минска основных сил 4-й полевой армии и отдельных соединений 9-й полевой армии группы армий "Центр" (105 тысяч человек). Ликвидация окружённой вражеской группировки была осуществлена в период с 5 по 11 июля войсками 33-й армии 3-го Белорусского фронта и частью сил 50-й и 49-й армий 2-го Белорусского фронта. Противник потерял свыше 70 тысяч человек убитыми и около 35 тысяч пленными (в том числе 12 генералов). За освобождение Минска, бригада в числе 52 соединений и частей, действовавших при освобождении Минска, получила почётное наименование "Минская", а всему личному составу Верховным Главнокомандующим была объявлена благодарность.
За освобождения города Минск 3-й гвардейский танковый корпус, был награжден орденом Красного Знамени. После этой операции корпус с боями вышел в Прибалтику.
В качестве справки:
"В ходе Минской наступательной операции войска 3, 2 и 1-го Белорусских фронтов 3 июля 1944 г. освободили столицу Беларуси г. Минск. 52 частям и соединениям, отличившимся при освобождении города, присвоены почетные наименования "Минских". В честь освобождения столицы Беларуси в Москве был дан салют 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий. Впервые в наступательных действиях Красной Армии противник был окружен и разгромлен в результате параллельного и фронтального преследования на глубине 200-250 км от переднего края его обороны. В освобождении города участвовали: 220-я (полковник В.А. Полевик), 352-я (генерал-майор М.М. Стриженко), часть сил 173-й стрелковой дивизий (полковник М.И. Зайцев); 926-й самоходный артиллерийский полк (подполковник А.М. Хухрин) 36-го стрелкового корпуса; 25-я (полковник Д.Е. Клинфельд), 26-я (полковник С.К. Нестеров), 4-я (полковник А.А. Лосик) гвардейские танковые бригады; 4-я гвардейская мотострелковая бригада (подполковник М.С. Антипин), 401-й гвардейский (майор Ю.М. Степанов), 1500-й (майор Т.П. Зотов) самоходный артиллерийские полки 2-го гвардейского танкового корпуса 31-й армии; 3-я (подполковник К.А. Гриценко), 18-я (подполковник В.И. Есипенко), 19-я (подполковник Г.А. Походеев) гвардейские танковые бригады; 2-я гвардейская мотострелковая бригада (полковник Д.Н. Долганов), 1436-й (подполковник Р.С. Немкович); 1496-й (майор М.С. Борзенков) самоходные артиллерийские полки 3-го гвардейского танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии; (часть сил) 1-й гвардейской штурмовой (полковник С.Д. Прутков), 4-й гвардейской истребительной (полковник В.А. Китаев) авиадивизий 1-го гвардейского истребительного авиакорпуса, 240-й истребительной (полковник Г.А. Зимин), 334-й бомбардировочной (полковник И.П. Скок) авиадивизий 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта; часть сил 110-й (полковник С.М. Тарасов), 385-й (полковник М.Ф. Супрунов) стрелковых дивизий 38-го стрелкового корпуса 50-й армии 2-го Белорусского фронта; 348-я стрелковая дивизия (генерал-майор М.А. Никитин) 35-го стрелкового корпуса, 15-я (полковник К.Г.Кожанов), 16-я (полковник П.А. Лимаренко), 17-я (полковник Б.В. Шульгин) гвардейские танковые бригады; 1-я гвардейская мотострелковая бригада (генерал-майор Г.М. Филиппов) 1-го гвардейского танкового корпуса 3-й армии 1-го Белорусского фронта; авиация дальнего действия -- часть сил 1-й (полковник И.Ф. Балашов) и 6-й (полковник С.И. Чемоданов) гвардейских авиадивизий 1-го гвардейского авиакорпуса, часть сил 2-й (генерал-майор А.И. Щербаков) и 8-й (полковник В.Г. Тихонов) гвардейских авиадивизий 2-го гвардейского авиакорпуса".
После освобождения Белоруссии 5-я гвардейская танковая армия была направлена в Литву, освобождала Вильнюс и дальше, обходя Каунас с севера, направилась в направлении на Мемель. Директивой Ставки от 4 июля была поставлена задача: главными силами наступать в общем направлении на Вильнюс, Каунас и не позднее 10-12 июля освободить Вильнюс и Лиду от фашистов. Вильнюсская операция 1944 года была частью наступательной операции 3-го Белорусского фронта.
Немецко-фашистское командование пыталось остановить продвижение советских войск на заранее подготовленном рубеже Даугавпилс - Вильнюс - Лида, на котором сосредоточивало отступавшие части и соединения 3-й танковой и 4-й полевой армий. Особенно сильную группировку оно создало в районе Вильнюса, который являлся крупным узлом обороны.
7-8 июля войска 5-й гвардейской танковой армии под командованием генерал-лейтенанта танковых войск П.А.Ротмистрова и 3-го механизированного корпуса, который возглавлял генерал танковых войск В.Т.Обухов, вышли к городским укреплениям, прорвали их и, обойдя Вильнюс с севера и юга, совместно с соединениями 5-й армии окружили вражеский гарнизон.
Придавая большое значение этому важному узлу обороны, прикрывавшему подступы к Восточной Пруссии, немецкое командование сосредоточило в Вильнюсе крупную группировку войск. Сюда оно стянуло отступавшие части и соединения 3-й танковой армии. Гарнизон города насчитывал 15 тысяч солдат и офицеров. Кроме того, в район Вильнюса было подтянуто несколько немецких дивизий.
Гитлеровцы укрепили дальние подступы к Вильнюсу, оборудовали там несколько полос обороны, усилив их противотанковыми, противопехотными препятствиями и заграждениями. На позициях были расставлены противотанковые пушки и полевая артиллерия, танки и самоходные орудия, зарытые в землю. Гитлеровцы и сам город приспособили к длительной обороне. На вторых и третьих этажах уцелевших зданий обосновались пулеметчики, автоматчики и снайперы, на нижних этажах были оборудованы орудийные и пулеметные гнезда, в подвалах - убежища и склады, на чердаках и башнях костелов - наблюдательные пункты. Были укреплены стены зданий, подготовлены амбразуры для стрельбы. Опорные пункты и узлы сопротивления прикрывались противотанковыми препятствиями и противопехотными заграждениями. Площади и улицы простреливались пулеметным, минометным и орудийным огнем. Гитлеровцы хвалились, что город будут защищать отборные силы германской армии и что это является "лучшей гарантией мощи немецкого оружия".
9 июля 1944 года развернулись бои по уничтожению окруженных войск. В ходе 5-дневных напряженных боев, советские войска уничтожили окруженную группировку и освободили столицу Литовской ССР город Вильнюс.
13 июля 1944 года столица Литвы была свободна от немецких войск, которые более трех лет, с 23 июня 1941 г. по 13 июля 1944 г., владели Вильнюсом.
Далее воспоминания отца касались боёв в нынешней Калининградской области:
"4 августа 1944 года в районе Мемеля в Восточной Пруссии я был второй раз тяжело ранен в правый бок осколком мины. При продвижении к Мемелю мы встретили упорное сопротивление немецких танков, которые нас остановили и сами перешли в атаку на позиции нашего 1-го батальона. Танки батальона начали пятиться назад. Как всегда в таких случаях, пропала радиосвязь. Никто на вызов командира батальона майора Ракитного не отвечал. В это время я уже был назначен адъютантом батальона, поэтому именно мне комбат приказал выяснить причину отказа радиосвязи и остановить отход танков. Без этого невозможно было отразить атаку немецких танков. Получив задание командира батальона, я начал бегать от танка к танку и передавать приказ командира батальона. Сделать это было трудно, так как люки танков были закрыты, и приходилось на ходу залазить на каждый танк и стучать в люк. В это время немца начали артиллерийский и миномётный обстрел. Когда я залазил на очередной танк, одна мина разорвалась сзади меня, в результате чего я получил осколочное ранение в правый бок. Я упал возле танка. Это заметил мой сослуживец, командир взвода. Он остановил свой танк и забрал меня в башню, а потом передал в медсанбат бригады. В результате своего ранения я не смог до конца выполнить приказ командира батальона, но атака противника была отбита при поддержке артиллерии и противотанковых орудий. Положение удалось восстановить. Меня эвакуировали в корпусной госпиталь. В госпитале, также как и при первом ранении, мне предложили эвакуироваться в стационарный фронтовой госпиталь в тылу, но я отказался от этого предложения, так как из госпиталя, как правило, отправляли в другие части, а я хотел вернуться в свою родную бригаду. После этого ранения 8 сентября 1944 года я снова смог вернуться в 18 гвардейскую танковую бригаду".
Но вот части вышли к государственной границе СССР. Теперь воевать отцу и его сослуживцам предстояло на чужой территории, территории врага. Чтобы не отходить от истины, вновь обращусь к рассказу и воспоминаниям папы:
"В дальнейшем были бои в Польше. Наш корпус был переброшен в район Млавы. Освобождение Гданьска и Гдыни, вместе в воинскими частями Войска Польского. Были тяжёлые бои за овладение городами Цопот и Данцыг. Во время наступления и взятия города Цопот (в Восточной Пруссии), нашей бригадой было захвачено много складов противника: продовольственных и вещевых. Богатейшие склады. Солдаты и офицеры нашего батальона хорошо "поживились" на этих складах шоколадом, коньяком и другими дефицитными для нас продуктами питания. В этом же районе рота нашего батальона под командованием старшего лейтенанта Ковалёва уничтожила колонну гружёных автомобилей противника, пытающихся прорваться на Запад. Было захвачено 30-35 автомобилей противника с имуществом и продовольствием. Пока на трофеи не "наложили лапу" представители трофейных команд корпуса и армии, можно было что-то взять себе. На вещевое имущество особо никто не зарился, так как в танке места мало и забивать его всяким барахлом - себе дороже. А вот от хорошего продовольствия и спиртного никто не отказывался.
Бригада вышла на берег Балтийского моря. Особенно часто немцы наносили по нашим наступающим подразделениям и частям артиллерийские удары. Наиболее сильные артиллерийские обстрелы были из дальнобойных крупнокалиберных орудий немецких морских кораблей. За бои в Польше меня наградили орденом "Отечественной войны" II степени и двумя польскими медалями.
С выходом к Балтийскому морю части корпуса были переброшены в район Штетена, форсировали там реку Одер и наступали севернее Берлина в направлении города Росток. Там, в этом районе произошла наша встреча с американскими войсками. Темп наступления был такой стремительный, что наши тылы постоянно отставали. Спасало то, что немцы также не успевали уничтожать свои запасы топлива и продовольствия. С боеприпасами дело обстояло несколько хуже, так как немецкие снаряды основного калибра 88-мм не подходили для наших 85-мм пушек. Один раз даже на станции наш танковый батальон захватил цистерну со спиртом.
Прежде чем командование спохватилось и наложило "лапу" и "изолировало" цистерну со спиртом, многие из наших солдат и офицеров сделали солидные запасы этого "зелья". Правда, стоит, не кривя душой, отметить и тот факт, что сильного пьянства в батальоне не было. С этим боролись и командир батальона, и замполит, и командиры рот. Да и "наркомовские" 100 граммов были на фронте вполне обычным и привычным делом. Просто к законным 100 граммам некоторые старались прибавить ещё "прицеп". Когда я смотрел кинофильм "Освобождение", эпизод с захватом на станции цистерны со спиртом, напомнил мне "нашу" цистерну. Вполне возможно, что таких случаев было за время войны много, но и нельзя исключить, что этот эпизод был рассказан создателям фильма кем-то из моих бывших сослуживцев.
На территории Германии нашей бригадой было освобождено несколько концентрационных лагерей с узниками из Советского Союза и других государств мира. Эти лагеря представляли собой очень удручающее зрелище. С немецким педантизмом на ровной местности строились ряды аккуратных деревянных бараков, огороженных двумя-тремя рядами колючей проволоки. По углам и периметру ограждений - вышки для охранников. Административные здания и казармы охраны размещались на удалении от лагеря, чтобы, ни дай бог, немцы не подхватили какой-нибудь инфекции. Всё выровнено и вымерено. И на фоне этой "идиллии" - измождённые, доведённые да крайней степени истощения, заключённые. Как они нас встречали! Сколько было радости, слёз, слов признательности. Только за их страдания стоило "сломать хребет" всем тем, кто был виновен в этом. После случаев освобождения узников концентрационных лагерей, все мы сражались ещё злее, беспощаднее, смелее".
День Победы 9 мая 1945 года. Как встречали этот долгожданный день фронтовики и население Советского Союза, рассказано и показано в фильмах много раз. Все эти фильмы и рассказы роднит одно - всеобщее, бьющее через край ликование, радость, счастье. Вот как отец мне рассказывал об этом дне:
"Известие об окончании войны застало нашу бригаду восточнее города Росток. Отмечали долгожданную Победу радостно и бурно. Всех переполнял восторг оттого, что закончились бои, что остались живы, что теперь впереди только счастливая жизнь. Праздновали это событие всем составом своего батальона. Хотя недалеко от нас располагались другие батальоны, которые, также как и мы, встречали первый день мира, сидя за столами. В землю врыли столбы, сделали длинные столы и лавки.
Скатертей не было, и их заменяли куски брезента, простыни и другие подсобные материалы, подвернувшиеся под руку. Праздновали в полевых условиях, по-солдатски, пышно, с размахом. На столах были поставлены тарелки, миски и котелки с кашей, мясом, колбасой, банки с тушеным мясом, хлеб. И, конечно, спиртное. Что у кого было в запасе, несли на стол. По этикеткам бутылок, привезённым немцами их разных стран, и доставшихся нам, как трофеи, можно было подумать, что вся Европа празднует с нами этот День Победы.
Как это ни прискорбно отмечать, но и в сам этот день, и даже после Победы у нас в бригаде гибли люди. Были случаи, что погибали от рук фашистских фанатиков, а было, что и по собственной глупости. Расслабление после окончания войны стоило кому-то жизни".
За мужество и героизм, проявленные в годы войны мой отец награждён орденами Отечественной войны I-й и II-й степени, Красной звезды, медалями "За отвагу", "За боевые заслуги", "За победу над Германией", двумя польскими медалями "За Одер, Ниссу и Балтику" и "За освобождение Польши".
После войны папа до 1951 года служил в Польше. В первый свой послевоенный отпуск отец отправился на Родину, в село Политотдельское Сталинградской области. Сообщать родным о своём приезде, не было времени и возможности, поэтому ехал без извещения. От Бреста до Камышина добрался поездом, а дальше, как это много раз делал ещё в детстве, пешком в родное село. Недалеко от села на дороге папу встретили обе родные сестры и двоюродный брат. Они, также как и все родственники, не ждали его приезда. Просто, так сложились обстоятельства, что они оказались именно на этой дороги и именно в это время. Радостная, тёплая встреча, восторг, следующие нескончаемые расспросы и ответы, и остаток пути до дома пролетел незаметно. Мой дед, папин отец, в этот момент занимался ремонтом какого-то домашнего инвентаря во дворе (дед без дела сидеть не мог и до конца жизни не умел). Отец его окликнул, подбежал, они обнялись, расцеловались. А вот как папа встретился с моей бабушкой, он, в последнее время, так вспомнить и не смог. Так получилось, что отпуска отца и его брата Дмитрия совпали, и семья снова оказалась вместе. Счастье этой семьи было ещё и в том, что оба сына вернулись домой живыми, офицерами, орденоносцами, крепкими и возмужавшими. Гордость семьи, укор недоброжелателям. Кто-то из родственников как-то сказал моему деду такую фразу: "Я не думал, что из твоих сыновей будет толк!" Многие не верили, что, пережив столько трудностей, лишений, невзгод, люди смогут остаться порядочными, честными и добросовестными. Чья здесь заслуга? Государства? Общества? Я считаю, что в этом заслуга только родителей, близких, семьи. А государство и общество могут только "шлифовать" эти уникальные качества.
С 1951 до 1961 года отец служил в Белорусском военном округе в озёрно-лесном краю - станция Заслоново, где он женился, где родились моя сестра Таня и я. Уже служа в Белоруссии окончил вечернюю среднюю школу с серебряной медалью в 1958 году.
С 1961 по 1967 года - в 193 танковой дивизии города Бобруйска.
С 1967 по 1969 года - в Группе советских войск в Германии.
Читая послужной список отца, я неоднократно обращал внимание на то, как служба "кидала" его с должности на должность, из воинской части в другую часть. Воинские части, в которых он служил, сокращались, переформировывались, и для того, чтобы остаться служить в числе кадровых офицеров, приходилось соглашаться на любую предложенную, порой и нижестоящую должность. Кто-то может сказать: "А чего было держаться за службу? Уволился бы из армии, устроился работать на "гражданке, и не знал бы трудностей". Всё, может быть, и так. Только куда можно было пойти, не имея образования, профессии? Да и службы военного, офицера, стала привычной, понятной, родной.
События в Чехословакии 1968 года.
Могу предположить, что для определённого количества людей, читающих этот рассказ, название данного периода жизни моего отца ничего не скажет. Конечно, возможны кое-какие отголоски в памяти, связанные с Чехословакией 1968 года. Я, в то время 10-летний пацан, был пассивным и сторонним свидетелем тех событий. А вот мой отец - их непосредственным участником. Удивительнее всего, что этот период своей службы папа вспоминать не любил. Только мои настойчивые приставания, желание узнать о том, что происходило в ЧССР в это время, позволили составить хоть какую-то картинку о пребывании отца в этой стране, на этой "войне".
Для начала, чисто информационно, введу в курс событий.
"Пра́жская весна́" (чеш. "Pražské jaro", словацк. "Pražská jar") - период политической и культурной либерализации в Чехословакии с 5 января по 20 августа 1968, закончившийся вводом в страну войск стран Организации Варшавского договора (кроме Румынии).
С приходом к руководству Коммунистической партией Чехословакии Александра Дубчека, Чехословакия начала демонстрировать все бо́льшую независимость от СССР.
Политические реформы Дубчека и его соратников, которые стремились создать "социализм с человеческим лицом", не представляли собой полного отхода от прежней политической линии, как это было в Венгрии в 1956, однако рассматривались руководителями СССР и ряда социалистических стран (ГДР, Польша, Болгария) как угроза партийно-административной системе Советского Союза и стран Восточной и Центральной Европы, а также целостности и безопасности "советского блока".
Как это всегда было и происходит в настоящее время, любую революцию (если она завершилась победой), или мятеж (если поражением) делали и делают деньги какой-то заинтересованной стороны. Есть деньги, значит можно "купить" молодёжь, подкрепив и "разогрев" её "свободолюбивые политические настроения", поддержать обиженных властью представителей писательских слоёв. А дальше - "эффект стадности" поднимет массы на открытое неповиновение власти. Причём, как правило, все революционные действия начинаются и проходят в столичных городах. Глубинка - в ожидании результатов. А там - поддержим сильнейшего и примеримся со случившимся. А, заодно, "смешаем с грязью" и заклеймим позором проигравшую сторону. Таковы мои мысли и моё мнение.
"Обработка" руководства Чехословакии правительствами соседних с ним социалистических государств, проводилась почти восемь месяцев. В ход были пущены все способы: политического, экономического, морального и военного плана. К концу августа 1968 года возникла непосредственная угроза "потерять" это государство для Варшавского договора. Тогда-то и было решено ввести на территорию Чехословакии войска.
Непосредственная подготовка войск началась 17-18 августа. Прежде всего, готовилась к длительным маршам техника, пополнялись запасы материальных средств, отрабатывались рабочие карты, проводились другие мероприятия военного характера. Таким образом, к 20 августа была готова группировка войск, первый эшелон которой насчитывал до 250 тысяч, а общее количество - до 500 тысяч человек, около 5 тысяч танков и бронетранспортеров. Для осуществления операции привлекались 26 дивизий, из них 18 советских, не считая авиации. Советские войска были представлены в них соединениями и частями 1-й гвардейской танковой, 20-й гвардейской общевойсковой, 16-й воздушной армиями (ГСВГ), 11-й гвардейской общевойсковой армией (БВО), 13-й и 38-й общевойсковыми армиями (ПрикВО) и 14-й воздушной армией (ОдВО).
20 августа 1968 года в 23.00 в частях, участниках ввода, объявили боевую тревогу. По каналам закрытой связи всем армиям, дивизиям, бригадам, полкам и батальонам был передан сигнал на выдвижение. По этому сигналу все командиры воинских частей должны были вскрыть один из пяти хранящихся у них секретных пакетов (операция была разработана в пяти вариантах), а четыре оставшихся в присутствии начальников штабов сжечь не вскрывая. На всю боевую технику нанесли опознавательные белые полосы, чтобы легко можно было отличить "своих" (участников ввода) от "чужих" (Вооружённых сил Чехословакии).
В случае сопротивления бесполосные танки и другая боевая техника подлежали уничтожению без предупреждения и без команд сверху. При встрече с войсками НАТО (такой вариант не исключался) приказано было немедленно останавливаться и без команды не стрелять.
В ночь на 21 августа войска СССР, Польши, ГДР, Венгрии и Болгарии с четырех направлений в двадцати пунктах от Цвикова до Немецка в режиме радиомолчания пересекли чехословацкую границу.
Из южной части Польши был введен советско-польский контингент войск по направлениям: Яблонец-Кралове, Острава, Оломоуц и Жилина. Из южной части ГДР вводился советско-восточногерманский контингент войск по направлениям: Прага, Хомутов, Пльзень, Карловы Вары. Из северных районов Венгрии входила советско-венгерско-болгарская группировка по направлениям: Братислава, Тренчин, Банска-Бистрица и др. Наиболее крупный контингент войск был выделен от Советского Союза.
Одновременно с вводом сухопутных войск на аэродромы Водоходи (Чехия), Турокани и Намешть (Словакия), а также на аэродромы под Прагой с территории СССР были переброшены контингенты ВДВ.
Основные усилия десантников направлялись на захват зданий ЦК КПЧ, правительства, Министерства обороны и Генерального штаба, а также здания радиостанции и телевидения. По заранее разработанному плану к основным административно-промышленным центрам ЧССР направлялись колонны войск. Соединения и части союзных войск размещались во всех крупных городах. Особое внимание уделялось охране западных границ ЧССР.
Спустя четыре часа после высадки первых групп десантников важнейшие объекты Праги и Брно оказались под контролем союзных войск.
200-тысячная чехословацкая армия (около десяти дивизий) не оказывала практически никакого сопротивления. Она оставалась в казармах, выполняя приказ своего Министра обороны, и до конца событий в стране оставалась нейтральной. Среди населения, главным образом в Праге, Братиславе и других крупных городах, проявлялось недовольство происходящим. Протест общественности выражался в сооружении баррикад на пути продвижения танковых колонн, действиях передвижных и подпольных радиостанций, распространении листовок и обращений к чехословацкому населению и военнослужащим стран-союзниц. В отдельных случаях имели место вооруженные нападения на военнослужащих введенного в ЧССР контингента войск, забрасывание танков и прочей бронетехники бутылками с горючей смесью, попытки вывести из строя средства связи и транспорт, уничтожение памятников советским воинам в городах и селах Чехословакии.
Стремительный и согласованный ввод войск в ЧССР привел к тому, что в течение 36 часов армии стран Варшавского Договора установили полный контроль над чехословацкой территорией.
В это время мой отец служил в 83-м гвардейском мотострелковом Нежинском ордена Красной Звезды полку 35-й мотострелковой Красноградской Краснознаменной дивизии 20-й гвардейской общевойсковой армии Группы советских войск в Германии. В конце июля 1968 года всю дивизию подняли по тревоге и вывели к границе с Чехословакией.
Отец об этом периоде рассказывал так:
"Полк, в котором я был начальником штаба, вводился в Чехословакию для участия в подавлении антиправительственного мятежа. Проведение передислокации всей нашей дивизии, сначала до границы, а потом - в район Праги, прошло быстро и организовано. Хотя при проведении марша по горным дорогам погиб экипаж танка из танкового батальона соседнего мотострелкового полка. Около сотни мирных жителей, подстрекаемых экстремистами, перегородили горную дорогу. В этой толпе основную массу составляли женщины и дети. Когда танк на полной скорости выскочил из-за поворота, перед ним внезапно оказалась эта группа гражданских людей. Объехать их было невозможно. Тормозить уже не имело смысла. Командир танка успел среагировать и приказал механику-водителю направить танк в пропасть. Экипаж танка погиб. Мирные жители остались живыми и не вредимыми. За этот подвиг весь экипаж был посмертно награждён орденами, а командир и механик-водитель получили посмертно звание Героев Советского Союза".
Описанный выше случай нашёл своё отражение в донесениях и отчетах того времени: "Экипаж танка 64 МСП (64 мотострелковый Слуцко-Померанский Краснознаменный орденов Суворова и Кутузова полк) 35 МСД (35 мотострелковая Красноградская Краснознаменная дивизия) (старшина сверхсрочной службы Андреев Ю. И., младший сержант Махотин Е. Н. и рядовой Казарик П. Д.) на пути движения встретили организованную контрреволюционными элементами толпу молодежи и детей. Стремясь избежать жертв со стороны местного населения, они приняли решение на обход его, во время которого танк опрокинулся. Экипаж погиб". Этот случай у меня остался в памяти ещё с того времени, когда я учился в 81-й средней школе военного городка Олимпишесдорф в ГДР. У нас в классе, да и со всеми учениками школы проводились "Уроки мужества". А что может быть действеннее и нагляднее, чем настоящие Герои, совсем ещё недавно жившие с тобой рядом и погибшие, выполняя свой воинский долг? Так нас учили патриотизму, закаляли идеологически, воспитывали патриотами своей Родины.