- Родился 28 января 1979 года в Тбилиси, с 1986 года живу в Новороссийске. Рос без отца, но под строгим надзором мамы, деда и бабушки. Есть младшие сестренка и братишка, очень их люблю.
В 1998 году окончил индустриальный техникум, и как только получил диплом, так призвали на срочную службу. Учебку прошел в городе Камышине Волгоградской области, оттуда направили в 136-ю буйнакскую мотострелковую бригаду, в солнечный Дагестан.
Второго августа 1999 года боевики Шамиля Басаева и Хаттаба вторглись на территорию соседнего Дагестана. Началась вторая чеченская военная кампания.
Первыми в бой вступили милиционеры села Гагатли Цумадинского района. Атаку боевиков им удалось отбить, через несколько часов сумбурной перестрелки нападавшие были вынуждены отойти назад в Чечню и быстро скрыться, унося с собой убитых и раненных.
В последующие дни случаи обстрелов военных городков, застав внутренних войск и милицейских блокпостов со стороны "Независимой Ичкерии" заметно участились, бандиты открыто вошли в Ботлихский район и заняли небольшие горные села Ансалта, Рахата, Шодрода, Тандо, Зиберхали.
С 8 августа подразделения Министерства обороны и внутренних войск МВД, начинают активные действия по вытеснению и уничтожению боевиков на Ботлихском направлении.
Утром 17 августа 696-й батальон 136-й бригады Минобороны выдвинулся в направлении Тандо с целью освободить его от боевиков.
Тандо - маленькое горное село на крутом склоне хребта посередине между ложем и вершиной. Подступы к нему снизу защищают многочисленные лощины, и единственная доступная для машин дорога петляет между скал безымянной высоты нависавшей над Тандо с востока. Штурмовать село без тщательной артподготовки, а еще лучше - удара с воздуха - безумие. Но именно так и действовал батальон: первая рота шла по ущелью, третья рота должна была ударить "духам" с фланга, на который сначала надо попасть, вторая рота тупо шла колонной вверх по горной дороге.
- Там разведка плохо сработала. О засаде на этой дороге догадывались все, в том числе и я, но что делать, приказ - есть приказ.
Почему догадывались о засаде? Да боевики прекрасно видели, что мы остановились и нарыли окопов недалеко от дороги. Ясно, что дальше мы двинемся вверх.
Еще 14 августа к нам спускались с гор двое неизвестных. С белыми тряпками в руках. Мы их скрутили. А они кричат: "Отведите к командирам! Мы - переговорщики!" Отвели. Один из них потом ушел назад в село. Даже если он и был мирным дагестанцем, все равно легко мог посчитать количество нашего личного состава и техники, да доложить чеченцам.
А 16 августа парни моей роты зарезали раненую корову. Она бродила в зеленке и подорвалась на мине. Не бросать же изнемогающее от боли животное! Туша оказалась достаточно большой, мы объелись жирного, вареного без соли и специй мяса, и потом, с непривычки, сильно мучались от жажды. Вода была в шестистах метрах от окопов, в трубопроводе, проложенном от речки к винограднику. Днем в трубе пробили небольшую дырку и через нее набирали воды. Ночью запасы любых жидкостей иссякли, и жажда напрягала все сильнее. А ночь такая лунная была, светло очень, видимость хорошая, вот мы страх и потеряли, не стерпели, да вдвоем с товарищем тихонько потопали к трубе. Первым к воде припал товарищ, я его прикрывал. Затем пригнулся я, а он встал с автоматом чуть поодаль. Напился я воды вдоволь, начал подниматься, вдруг замечаю: что-то блеснуло на земле. Провел там рукой, зацепил пальцами, поднял. Цепочка с полумесяцем, новая. Враг был где-то рядом и, скорее всего, следил за нами!
Утром, пока я думал, говорить командиру о находке или нет, быстро сформировали колонну, сели на БМП и - вперед, двинули в направлении Тандо. Мы, бойцы, как обычно - на броне. Я на башне второй машины, как сейчас помню.
Едем. Только втянулись в ущелье, поняли - нам крышка, не надо быть стратегом с высшим академическим образованием, чтобы понимать, что в горах побеждает тот, кто сидит выше. Боевики на горе, мы снизу, и участь наша ясна. И засаду они организовали классическую: сначала ударили по головным и замыкающим машинам, потом расстреляли в упор остальные.
У бойцов наших - опыта боевой работы - мизер; офицеры, в основном, молодые, участников первой чеченской можно было пересчитать по пальцам одной руки. Наивность, неопытность, этакий романтизм необстрелянных тел и умов тоже сыграл злую шутку. Почти все офицеры сели на броню моей, второй БМП, причем погон своих никто не снял. Может, именно поэтому первую машину боевики пропустили, а шквал огня обрушили именно на нас?
Не смотря на грохот работающей техники, я услышал громкий свист, видимо условный знак боевиков на начало атаки и, почти одновременно, пищание первых летящих в нас пуль и крик комбата: "К машинам!"
У меня всегда автомат был перезаряжен и снят с предохранителя, а в тот день почему-то патрон в патроннике отсутствовал. Вот я снимаю автомат с предохранителя, дергаю затвор, и тут "Бабах" - прямо подо мной взрыв.
Очнулся метрах в пятидесяти от горящей БМП. Огляделся. И снова потерял сознание.
По официальным данным тогда мы потеряли 34 человека погибшими и 6 БМП. Думаю, потерь было больше, колонна насчитывала порядка ста человек на 11 машинах.
Примерно через год, когда смотрел по телевизору документальный фильм о боях в Дагестане, увидел что-то до боли знакомое. Вгляделся повнимательнее в экран, и меня аж передернуло, я узнал в череде чадящей растерзанной бронетехнике свою колонну. Эта была пленка, изъятая у уничтоженного где-то в Чечне боевика. Узнал я и боевую машину пехоты N222, на которой находился в момент взрыва, ее развороченная башня валялась далеко в стороне от дороги. Посмотрел. Понервничал. Но осознал, что мне реально повезло, и то, что я остался жив - чудо. Да, меня опалило, здорово посекло осколками, у меня нет ноги и проблема с рукой, но голова почти не пострадала, я способен мыслить, способен жить, и это главное!
Мы медленно шагаем по набережной, долго говорим о битве в Дагестане. О боях в горах, о штурме высоты "Ослиное ухо", о героях и СОЧниках, о командирах и "шакалах", об ополченцах и политиках, о врачах и медсестрах. Беседуем о людях, получивших увечья на войне: "афганцах", "чеченцах", "вьетнамцах". Денис делится личным опытом, я рассказываю об инвалидах из разных уголков бывшего СССР, с которыми свела жизнь.
На первый взгляд Денис ничем не выделяется из толпы гуляющих по набережной горожан. Высокий, стройный, опрятно одетый мужчина. Но - с тростью. И слегка прихрамывает. Что ж, всякое бывает.
Остановились у скамейки, где мирно ворковала семейная пара средних лет, присели, посмотрели на чаек над морем, Денис вспомнил госпиталя. Операции, уколы, перевязки, тихие стоны, слезы в подушку: "Нет надежды впереди." Семейные люди недобро на нас глянули и поспешили ретироваться. Кому нужны чужие проблемы? Мы всегда наедине со своими болячками, поражениями и переживаниями.
- Спасибо пацанам, прибывшим под Тандо и вытащившим нас, раненных, из-под огня. Если бы не они, мы бы погибли. А вот кто это был точно, не знаю, некоторые говорят, что новороссийские десантники нас вывозили.
Первую операцию мне сделали через несколько часов после боя, в Буйнакске - отрезали ногу. Потом извлекали осколки, лечили от ожогов в Ростове.
В Москву, в главный клинический госпиталь имени Бурденко попал случайно. В Ростове в палату зашла вице-премьер правительства России Валентина Матвиенко, она помогала госпиталю со строительством и оборудованием кардиологического центра, и спросила: "Ребята, кто хочет на лечение в Москву? Я постараюсь вам помочь!" Ну, думаю, я вообще не транспортабельный и валяться мне на койке еще долго, а так, может, хоть столицу нашей Родины увижу, и попросился в Москву.
Переезд дался тяжело. В Москве меня положили в реанимацию. Слава Богу, потихоньку, полегоньку, благодаря стараниям персонала, я стал поправляться. Ко дню своего 21-го дня рождения мое состояние заметно улучшилось.
К нашему разговору присоединяется Ирина, супруга Дениса:
- Я из Тамбовской области. В госпитале имени Бурденко служила по контракту, медсестрой. Тогда там девушки со всей России собрались, и всем нам не безразлична была судьба наших солдат, поэтому именно в госпиталя и ехали, за раненными ухаживать.
Когда работала в пищеблоке, кормила солдат, видела таких вновь прибывших с войны, которые на еду бросались, как с цепи сорвавшиеся. Они, съев все до последней крошки, тарелки облизывали до блеска, можно было за ними не мыть. Глядя на таких: исхудавших, больных, истекших кровью, так было обидно за нашу страну, так больно. Я не могла понять: почему, когда одни наши граждане по ресторанам сидят, да в казино миллионы проигрывают, другие - солдатики, защитники Отечества, от голода сознание теряют...
Дениса приметила сразу. Не понравился мне он, привередливый какой-то был, нудный, нервный. Сильно удивилась, когда он пригласил меня на свой день рождения. Он только восстанавливался, и я решила не наносить ему новые травмы, пришла. Пообщались. Поняла, что Денис совсем не такой, каким показался сначала и, честно говоря, поняла, что он - моя судьба, и я хочу быть с ним всегда.
Какой у Дениса рост я увидела только через 13 месяцев после знакомства. Он ведь с аппаратом Илизарова лежал около года, затем в гипсе, затем сидя в коляске передвигался. Наконец, пришло время заново учиться ходить. И мы научились.
Была и сестрой у Дениса на операции. Ковырялись у него сразу в двух местах: с бедра брали косточку и вставляли в правую руку, чтобы работала. Сейчас работает.
Свадьбу сыграли 17 августа 2001 года. Специально, в годовщину ранения. Чтобы эта дата несла не только отрицательные воспоминания, но еще больше - приятные.
- Меня ранило около полудня, почти ровно в 12 часов. И расписывались мы с Ирой в ЗАГСе в полдень. А что? Начало новой жизни через два года после второго дня рождения, разве плохо? Думаю, нет! - улыбается Денис.
- Конечно, нам повезло с жильем, и в Новороссийск мы ехали, зная, что нас ждет своя квартира. Это очень помогло быстрее наладить быт. Ведь я долго работала одна, Денис сидел дома, проходил курс реабилитации, привыкал к быту, осваивал незаметные для здорового человека "мелочи жизни", - вздыхает Ирина. - В госпиталь на возросшей волне патриотизма приходило много людей: и бизнесмены, и политики, и артисты, и журналисты, и простые пенсионеры. Возможно, некоторые разыгрывали какую-то удобную для себя политическую карту, но некоторые помогали от души: несли последние деньги, продукты, вещи, медикаменты. Спасибо великодушному русскому народу.
Приехал в свое подведомственное учреждение и министр обороны маршал Игорь Сергеев. Привез награды, подарки, грамоты. Когда вручал моему жениху орден Мужества, Денис даже козырнуть не смог как положено по уставу, руки не слушались, коматозное состояние, и выговорить "Служу России" не получилось, как следует. А Сергеев его почему-то запомнил. Это мы поняли позже, когда министр снова был в госпитале и, зайдя в палату и поздоровавшись, пробасил: "Вижу, поправляешься. Это хорошо. Говори, чего хочешь, боец!" Денис отвечает: "Хочу продолжить службу в рядах вооруженных сил! Инвалидов, известно, в армии не держат, вот вы и пособите, пожалуйста!" Потрясенный мужеством рядового, маршал заметил своему адъютанту, полковнику: "Запиши. Помоги. Проследи." Полковник засуетился, записал данные Дениса. А Сергеев тут и добавляет: "Помогите парню с жильем, не в казарме же такому жить." Спасибо, не обманули, свое слово маршал сдержал. В виде исключения Денису разрешили продолжить службу и, к моменту выписки из госпиталя, выделили от вооруженных сил однокомнатную квартиру.
Еще, в тот же день появились представители журнала "За рулем" и вручили Денису сертификат на новый автомобиль с ручным управлением. И им спасибо огромное за подарок!
Я понимаю, как нам повезло, ведь военнослужащих, получивших травмы и увечья, много, и у большинства жизнь складывается не сладко, и ни жилья, ни транспорта им никто не выделяет. Но когда нам открыто завидуют вполне здоровые люди, это меня шокирует. Так, подобные вездесущие злопыхатели называют мужа "везунчиком".
Болезнь не отступила полностью. Денис и сейчас иногда просыпается от фантомных болей, ему кажется, что ноют пальцы ампутированной ноги. А ноги-то нет уже 9 лет. Еще когда погода меняется, так хоть волком он от боли вой, спасу нет, культю ломит.
Пару лет назад Денис нашел однополчанина, Алексея. Парень в Сочи живет, и все у него хорошо: жена, ребенок, работа. Там, в горящем Дагестане, Алексей видел, что стало с БМП мужа, и он очень удивился, что Денис не погиб: "Оттуда невозможно было выбраться живым! Это был ад! Тебя, наверное, ангелы на крыльях вынесли! Ну, Денис, раз выжил, ты точно, будешь жить долго и счастливо!" Знаете, вот ему я хочу верить...
- Я получил распределение на прохождение дальнейшей службы по месту жительства, в Новороссийск, на должность планшетиста в штаб дивизии, но первое время ходить на службу не мог. Спасибо ВДВ и командованию 7 воздушно-десантной дивизии, поддержали, помогли и всячески помогают сейчас.
Постоянно помогал мне решать бытовые проблемы Андрей Понамаренко, мой товарищ, участник боевых действий в Чечне. Познакомились мы в госпитале, а оказалось, чуть ли не соседями по кварталу были до службы. К сожалению, Андрей умер от рака два года назад. Ни жены, ни детей у него не осталось. Очень жаль, такой был хороший парень!
Когда возникли сложности с протезом, на помощь пришли сослуживцы по дивизии - музыканты из группы "Синева". Офицеры устроили целую акцию, отыграли серию концертов, а вырученные средства направили на приобретение нового импортного протеза. Руководитель ансамбля Олег Босенко приложил массу усилий для ускорения процесса замены моего протеза, и вот, скоро я поеду в московский госпиталь на протезирование.
Еще мне никак не могли выдать удостоверении участника боевых действий. А без этой "ксивы" я не мог пользоваться предоставляемым государством социальным пакетом для ветеранов БД. Бюрократия сплошная! Буквально на днях, через столько лет бесполезных самостоятельных блужданий по коридорам власти, после вмешательства в бездействие бывших моих командиров председателя местной ветеранской организации десантников Аркадия Егорова, и его ходатайства в столицу, мое удостоверение дошло до адресата. Те десять-двенадцать тысяч рублей, что накопятся за год на моем ветеранском счету, потратим на продолжение обучения Ирины в институте.
- Весной Денис стал начальником тренажёра противоракетного зенитного комплекса и получил звание прапорщика. Служба ему нравится. Весь горит своей работой, кипит энергией, учит молодых солдат уму-разуму! - радуется за мужа Ирина. - Мой Денис считает службу в войсках "Дяди Васи" самой настоящей мужской профессией, гордится тем, что попал в ВДВ, носит голубой берет и тельняшку. Считаю, носит по праву.