Осень 1999 года. Самый обычный осенний вечер: слегка пасмурный и немного дождливый. Оперативно-боевое отделение СОБР Северо-Кавказского РУБОП - находилось на суточном дежурстве в управлении.
Совсем недавно закончилась активная фаза действий в Дагестане и куча разных "недобитков" расползлась по округе. Кто-то уходил от подразделений МинОбороны по горным тропам в Грузию, кто-то легализовался в населенных пунктах на зимний период и зализывал раны. Работа для нас предвиделась большая, но сегодня в "Багдаде" всё было спокойно, выездов пока не предвиделось.
Подходит время вечернего построения. Командую, строю отделение. Провожу боевой расчет, разбиваю всех на смены, определяю очередность заступления на дежурство, отдыха и распускаю строй.
У дверей, на ступеньках перед входом, останавливаются несколько ребят. Покурить, потолковать "за жизнь". "Десант" (позывной Игоря), прикуривая сигарету, внимательно посмотрел мне, выходящему из здания, в глаза, и грустно улыбнулся:
- Командир, а ты когда был в Грозном? Ну, на первой чеченской...
И тут же, не дожидаясь моего ответа, добавил:
- В первых числах января 1995-го мы чуть своих разведчиков не захерачили. Из пулемёта. Мужики шли через переезд, но мы их заметили, приняли за боевиков...
У меня нижняя челюсть чуть не выпала на землю:
- Это где это вы чуть не захерачили разведчиков? - дважды скороговоркой переспросил я.
- Наш выносной пост был напротив железнодорожного переезда, недалеко от пожарного депо, - ответил мне "Десант", не моргая.
- А по вашему пулеметчику случайно не били из "подствольника"? - уточнил я.
- Да, точно, били. По-моему два или три раза пальнули. Чуть-чуть ниже они попали, "ВОГи", вот настолько всего, - и показал пальцами отрезок в сантиметров десять, - а то бы нам точно пипец настал.
Тут мне окончательно стало все ясно. Я, разгорячившись, в красках рассказал "Десанту" историю того разведвыхода.
Вот эта история.
7 января 1995 года. Передовая база Тактической группировки "Запад" в Парке культуры и отдыха им. Ленина в Грозном. Морозная ночь. Скоро наступит "завтра", часы показывают - скоро полночь, но в штабе ТГ царит оживление. Значит, готовят что-то большое и серьезное. Это хорошо.
В действиях войск группировки наметился перелом (в лучшую сторону) и командование решило применить разведчиков по прямому назначению (отправить в разведку), а не как хорошо подготовленную пехоту (отправлять штурмовать здания в лобовую).
Немного отойдя психологически и отдохнув физически от прошлого выхода, мы получили задачу на подготовку к РДД (разведывательно-диверсионные действия). Это означает: обнаружить и уничтожить выявленного противника, или, если не удастся уничтожить противника полностью, посеять панику и смятение в его рядах, заставить отступить с подготовленных позиций.
Всем на радость, сначала нам устроили баньку и переодели во все новенькое, и лишь потом, на "свежее тело", дали раскладку на выход. Оказывается, подразделениям, ведущим активные боевые действия, положено менять обмундирование куда чаще, чем меняли нам. Но мы и этому были рады.
По приказу Начальника Разведки Группировки для нас собрали все спецоружие. Все то, что было предназначено для нас, но отдано "на время" другим подразделениям, вернули в родные руки.
Вызывают меня в штаб, ставят задачу. Опера из особого отдела, отыскав где-то местного жителя, который знает все ходы-выходы, отдают его мне: "Это проводник"! Проводник должен был вывести наши группы на исходные позиции для блокирования многоэтажек в районе предполагаемой операции. Мужичок, ошарашенный ролью Сусанина, был из робкого десятка и для того, чтобы он "добровольно" решился выйти с нами, пришлось его изрядно "накачать" спиртным. А еще он попросил АКМ и ПМ. С этим проблем не было, трофейного оружия были горы, выдали проводнику стволы.
Настало время выхода. Нашу роту усилили сводной 2 пдр, которой командовал Егорыч, лучший командир роты 1 пдб нашей бригады. Впоследствии, один из его подчиненных, находившийся в моем разведдозоре, Саша, получит Золотую звезду Героя России.
Головной дозор выдвигается в составе шести человек: первая пара - проводник и пом.нач.разведки бригады Саня (тоже впоследствии Герой России), вторая пара - я и командир первого разведвзвода Стас, третья - двое "шаристых" бойцов-срочников. Основной отряд шёл, как и полагается, позади, на удалении зрительной связи для поддержки огнем, но, при острой необходимости, я высылал на опасные направления и боковые дозоры.
Все городские кварталы Грозного в большинстве своем имеют прямоугольные или близкие к тому формы, и коридор для выхода с базы в пешем порядке нам обеспечил НР группировки, по-отечески лично проводив нас до передовой. Дальше мы пошли сами, ведомые "Сусаниным".
Сначала шли по улице Социалистической. Именно по той самой, по которой и входили в грозный чеченский город самого первого января нового года. Тогда успешно, как будет сейчас?
Боковой дозор заметил движение справа от ядра группы, подал сигнал "стоп". Мы остановились, на осмотр подозрительного здания выдвинулись несколько бойцов. Досмотрев здание школы, ребята обнаружили несколько огневых позиций. Заминировав их, спустились к нам, после чего весь отряд продолжил движение.
Пройдя несколько кварталов, сворачиваем влево, примерно на 90 градусов. Мысленно, на всякий случай, в голове отмечаю все повороты, характерные ориентиры. Подробных (обновленных) карт города у нас не было, одна надежда - на зрительную память.
Выходим к трамвайным путям, пересекаем виадук с трубами и оказываемся у ограждения нефтеперерабатывающего завода. Далее интереснее - совершаем еще один поворот на 90 градусов, в принципе, идём в обратном направлении.
Уточняю дорогу. Проводник утвердительно кивает головой: "Идём правильно!" и машет рукой в направлении движения. Немного удивившись, все же продолжаем движение за местным знатоком тайных троп.
Пройдя несколько сотен метров поворачиваем еще налево на 90 градусов. Выходим к виадуку с трубами, далее виднеются трамвайные пути и очертания знакомой многоэтажки, которую мы обходили с другой стороны при выходе с базы...
Спускаемся вниз к трамвайным путям и поворачиваем вправо. Не успев усомниться в правильности направления движения, попадаем под перекрестный обстрел. Два пулемета длинными очередями прижимают нас к земле.
Осмотревшись вокруг, замечаю сзади слева невысокий парапет и отдаю приказание Стасу отползать за него. Стас отполз и занял огневую позицию слева, я - справа. Говорю Стасу, чтобы подготовил "муху" для стрельбы, сам посылаю три "подарка" из "подствольника" по одной огневой точке. Пулемет замолчал.
Осматриваемся. Бойцы сзади целы, заняли позиции за бетонными опорами виадука. Приказываю им пока не высовываться. Сам же пытаюсь докричаться до первой пары. Они лежат в снегу и не поднимаются. Чуть приподнявшись из-за укрытия, вижу, что на дороге лежит темное пятно. Мотоциклист. Еще теплый. Идущий снег на нем еще таит. Первые мысли - место открытое и хорошо пристреляно.
Пытаюсь вызвать по радио ядро отряда. Все попытки тщетны. Меня не слышат. Мы лежим на обратном скате высоты, а УКВ-волны не проходят сквозь препятствия.
Впереди заметны шевеления. Проводник подал признаки жизни. Значит кто-то жив! В голове зреет решение: при потере связи выйти назад на высоту и восстановить связь со своими. Но для этого надо забрать тех, кто лежит впереди. Приказываю третьей паре по моей команде прикрыть нас огнем. Мы же со Стасом ставим дым-завесу и броском вперед достигаем первой пары, берем их на плечи и отходим назад.
Для очистки совести повторяю попытки вызвать их голосом. Ответа нет. Если первый ранен то, что со вторым? Неужели убит? Поднеся ладони ко рту, повторяю попытку, употребляя командирский язык, т.е. не нормативную лексику. Богат и могуч великий русский язык. И, о чудо, с той стороны, откуда по нам стреляли, также отвечают мне на "командирском" диалекте!
Молчим, недоумевая. Следует вопрос:
- Вы кто? - голос жёсткий, тон требовательный.
- Мы свои, - с иронией отвечаю я.
- Кто "свои"? - уточняют с той стороны, мягче.
- Подразделение федеральных войск, Российская армия!
Кто-то с той стороны, явно поставленным командирским голосом, вызывает меня на взаимное опознание:
- Видишь, мотоциклист лежит?
- Да, вижу, - говорю я, прокручивая свои мысли насчет хорошо пристрелянного места.
- Давай, выходи к нему один, и без оружия!
- Хорошо! - кричу и ухмыляюсь: "Без оружия? Да, сейчас, как же..."
Приподнимаюсь и оборачиваюсь Стасу: "Возьми на прицел пулеметную точку. Как только заработает - гаси его с "мухи", сам одеваю автоматный ремень через голову так, чтобы автомат располагался справа на боку, параллельно земле. Большой палец на спусковом крючке. Левой рукой машу, как будто я без оружия.
Встаю, иду вперед, выбирая дорогу между деревьев. Хоть какое-то укрытие. Навстречу тоже идут, грамотно прикрываясь за всем, что есть на пути. Выходим к трупу мотоциклиста одновременно. Так и есть, труп дудаевского гонщика "свежий". Тот пулемётчик, что по нам бил, его, скорее всего, и срезал.
Смотрю на переговорщика. Высокого роста, на погонах большая звезда - майор. Борода и черная лыжная шапочка (подарок банка "Менатеп"), как и у нас. Форма одежды наша. Шеврон на левом плече старый: "курица", "ВДВ СССР". Камуфляж выцветший - старого типа "дубок". С виду - свой, а там, поди, разберись, кто это. На той стороне было не мало наемников из Украины, да и России тоже...
- Вы кто? Разведка? - спрашивает майор.
- Так точно, - отвечаю я.
- Какая часть? - спрашивает он.
У меня в голове каша из отрывка присяги, мыслей о том, что если отвечу не правильно, майор отпрыгнет в сторону и меня срежут пулеметной очередью. Называю номер своей в/ч до передислокации из Закавказья (при передислокации номера в/ч изменяются).
- Ты с бригады, что-ли? - оживляется он.
- Так точно! - подтверждаю я.
- Тогда назови мне имя и отчество своего начальника разведки, - а сам называет его фамилию.
Я называю его имя и отчество. Все совпадает. Майор крепко жмет мне руку и рассказывает, что они два года в Афгане вместе служили. Круто.
Приказав своим ребятам не стрелять, майор уточняет, может ли он чем нам помочь? Нет, говорю, спасибо, теперь точно сами справимся, поняли, куда идти.
Вернувшись к своим, я растолкал спящего в снегу проводника, а лежавший рядом пом. НР подскочил мне навстречу. К этому времени наши основные силы уже развернулись в боевой порядок в готовности прикрыть нас огнем. Но это, слава богу, не понадобилось.
Вот так, из-за ошибки проводника, нас вывели на свои же позиции. Под огонь соседних подразделений.
"Десант" слушал меня, широко разинув рот. Потом виновато кашлянул, приобнял меня за плечи и признался:
- Командир! Это я шмалял в тебя из пулемёта! А пока ты разговаривал с нашим майором - держал на мушке, и если бы поступила команда: "Огонь!", сразил бы сразу! Извини, командир, война! И, честно говоря, при первой же нашей встрече в СОБРе, я тебя сразу узнал, да духу не хватало признаться о месте и времени нашей первой встречи...
Да уж, правду говорят - Земля круглая. Пришлось нам с Игорем, по такому серьезному случаю, после сдачи смены очередникам, махнуть в подсобке по 50 грамм "за знакомство и долгую и счастливую совместную службу", да помянуть добрым словом павших в те тяжелые январские дни...
Игорь был очень заводным парнем, любил "навести шороху" и пошутить, особенно над новичками отряда или прикомандированными из других силовых структур. Часто вспоминаю один, связанный с Игорем, случай.
Как-то приехали к нам в Управление большие московские гости из ОРБ. Наметили планы совместных действий и запросили у нашего руководства поддержку "тяжелых" (т.е. спецназа) и пообещали в случае успеха "пряников", а неуспеха, понятно, "кнута". Ясно, думаю, готовят захват одного из чеченских "половых командиров". Точно, готовят, Москва наконец-то дала "добро" на захват и показательный суд этого уродца, на руках которого было много крови наших ребят. Показательные казни армейских "контрабасов", отснятые на плёнку и позже переданные боевиками для показа в некоторые телекомпании по всему миру, нагоняли страх на мирных и желание отомстить на силовиков.
Старшим команды из столицы приехал наш старый знакомый, Василич. С ним же прикатил новый напарник - подполковник, который, по всей видимости, ни разу не выезжал за пределы "великого Арбатского военного округа". А тут Северный Кавказ, да еще и Чечня. Уж очень хороший способ отличится - записать себе в послужной список командировку в горячий регион, да еще и на задержание такого персонажа. Авось, орден дадут, звание внеочередное.
Получаю задачу от начальства и определяю, кто из моих полетит "на курорт в Чечляндию". Комплектую группу. Вперёд!
До аэродрома ехать на спецмашине, закамуфлированной под "Скорую помощь". Грузим её "под завязку". Рюкзаки и баулы занимают большую часть салона, так что протискиваться на места пришлось с большим трудом. Пролезли, расселись. Поехали.
Чтобы не нарушать устоявшуюся традицию, по пути заезжаем на маленький продуктовый рыночек, чтобы закупить хлеба, воды и сигарет. А время - около 16 часов, закрытие рынка, который спешно покидали торгаши, толпясь на остановках общественного транспорта, либо рассаживаясь в свои легковышки.
Места свободного на парковке нет, и наш водитель не находит лучшего места для парковки, как возле автобусной остановки.
Так как высокое начальство сидело впереди, перед рюкзаками, посланный нами на закупки "Десант" решил выйти прямо в боковое окно. Можно представить, что подумали мирные горожане, когда из окна машины с большой красной надписью "скорая помощь" "рыбкой" вынырнул двухметровый лось в камуфляже с АПСом на поясе и ножом разведчика на "резинке", закрепленной на голени, и побежал в их сторону.
Чтобы чересчур любопытные сограждане не заглядывали внутрь салона, окно мы сразу закрыли.
Всего через минуту в окно забарабанил "Десант". Ребята быстро открыли окно и снаружи, со скоростью пули, в него полетели батоны, блоки сигарет и несколько полторашек минералки, а затем и сам "Десант"! Ноги его еще находились на улице, как прозвучала моя команда: "Поехали". Машина с рёвом дёрнула с места, а Игорь занял своё место и одарил присутствующих щедрой кавказской улыбкой.
В глазах москвичей - полное недоумение. Этакая немая сцена из Гоголевских "Мертвых душ". Только носы сопят.
Первым нашелся сидящий ближе ко мне подполковник. Часто-часто моргая, он спросил, всегда ли "Десант" выходит из автомобиля продемонстрированным ранее способом, на что все утвердительно закивали головой, а я отрапортовал:
- Так точно, тащ подполковник!
Других вопросов не последовало.
Мигом дотряслись до вертолетной площадки. Перегрузили барахло из машины в нашу "восьмерочку", вертолёт Ми-8. Рюкзаки и баулы кинули на рампу, сами прыгнули по сидениям: все согласно ранее отработанной схеме - у открывающихся окон.
"Десант" своё сидение не занял. Он шустро одел страхующий пояс и пристегнулся к тросу ПРП: "Готов вести огонь по противнику повиснув в воздухе!"
Ребята устанавливают турель в проеме двери для ПКМа Игоря: "Пока притормози здесь!"
- Всегда готов! - улыбается он.
Москвичи молча наблюдают за нашими действиями, недоуменно обмениваются взглядами, жмут плечами.
Взлетаем. Командир экипажа Толик, видя новых "пассажиров" и наши смешливые лица, решает нам подыграть.
Осуществив подсадку в Моздоке, взлетаем на высоту 15 метров и на "бреющем" уходим в сторону Чечни. На последнем светофоре, что в частном секторе Моздока, вертолет вдруг зависает. Внизу, под нависшим на дорогой Ми-8, люди с опаской выглядывают из стоящих на перекрестке машин, тычут пальцами вверх, сигналят.
Москвичи обращают свои вопрошающие взгляды в сторону кабины пилотов, и командир экипажа, выглянув в нашу сторону, оправдывается:
- На светофоре красный свет, а я никогда правила не нарушаю.
- Правильно, соблюдать правила необходимо! - соглашается "Десант", и, подмигивая нам, делает вертолетчикам отмашку: "Можно! Зелёный!"

М:

"Всё хорошо, братишка!"
Я пришел на службу в СОБР в один день с Игорем, 1 сентября 1995 года. Так, ожидая вызова на собеседование, в коридоре и познакомились. А причины, по которым мы устраивались в СОБР СК РУБОП, оказались схожими - желание служить в "горячей точке" в самом престижном боевом подразделении, дислоцировавшемся непосредственно на Кавказе.
Бывших десантников в милицейском спецназе было предостаточно, в том числе старших офицеров, но именно за Игорем сразу закрепилось прозвище и, одновременно, позывной "Десант", потому, что "С неба об землю, и в бой!" - это о нём. Ярко выраженный холерик, в бою он сначала делал, а потом думал. И именно это часто спасало жизнь и ему, и коллегам.
На первую операцию в Чечню в составе СОБР мы с Игорем вылетели вертушкой в феврале 1996 года. Пробыли в республике около недели, "замели" какого-то опасного типа. Имени задержанного я не знаю - очень часто никто, кроме командира, не имел никакой информации по задерживаемому - так было нужно.
Затем командировок было множество, и они считались обычной работой, как в Чечне, так и в Ингушетии, Дагестане, Северной Осетии и Карачаево-Черкессии.
Мы делали дело, (за которое часто награждали прикомандированных офицеров из других отрядов, ведь для некоторых из них сам факт нахождения в Моздоке, Нальчике или Назрани считался за боевой выход) не думая о званиях и наградах, мы просто были настоящими патриотами своей страны.
"Десант" проявил себя высококлассным воином и при задержании вооружённого уголовного "авторитета" Северной Осетии по кличке "Кот", и в боях под дагестанскими Кара-махи и Чабан-махи, и в ночных рейдах в горные сёла с офицерами отдела, занимающегося розыском похищенных людей.
Отличным показателем мужества Игоря является случай 1997 года, когда в районе города Прохладный (Кабардино-Балкария) оперативники вышли на след организованной преступной группы, специализировавшейся на торговле оружием, которых мы впоследствии задержали.
Тогда нашим "Шараповым", под видом серьёзных бандитов, удалось войти с дельцами в хороший контакт и даже с первого захода купить у них "ствол". Торговцев было четверо, возрастом от 20 до 30 лет, крепкого телосложения, и, как обычно, парни были наглые и уверенные в своей безнаказанности, поэтому, на следующую закупку, в этот раз целого арсенала различного стрелкового оружия, "опера" поехали в нашем сопровождении.
Сделка проходила метрах в десяти от федеральной трассы возле будки заброшенного придорожного кафе. Будка и скрывала участников аферы от глаз немногочисленных любопытных водителей, следующих в виднеющийся на горизонте Прохладный.
Вроде, всю подготовительную работу провели как положено, но сам момент задержания прошёл не совсем по запланированному сценарию...
По условному сигналу оперативников, набитый СОБРовцами ПАЗ, похожий на рейсовый автобус Нальчик-Прохладный, резко съехал с дороги и затормозил у кафе. Мы, группой в 20 человек, бросились на преступников, а те - в рассыпную. Но долго бежать "оружейникам" не пришлось, троих мы скрутили сразу. Четвёртый оказался шибко шустрым, он успел выхватить из открытого багажника своего легкового автомобиля ручную гранату и метнуть её в нас.
Как раз к месту разборок подкатили опера. Они выскакивают из легковушки, а к им в ноги - граната. Радиус разлёта осколков - 200 метров! У оперативников глаза на лоб - приехали! Сейчас граната рванёт и покромсает всех в куски.
Раз, два, и "Десант", не задумываясь, расталкивает народ и бросается на гаранту, прижимая её своим телом к земле. У него - жена, дети, родители, а он идёт на осознанную гибель, оставляя возможность жить другим...
Пусть всё обошлось и граната не взорвалась, оказалась бракованной, пусть. Но сам факт, что Игорь готов был пожертвовать собой ради сохранения жизни боевых товарищей - это круто! Признаюсь, даже в спецназе не каждый способен на такой шаг!
По возвращению в Управление командир группы пытался представить Игоря к награде: накрыть собой гранату - подвиг, достойный Золотой звезды Героя России! Но большие начальники решили по-другому: офицер не погиб, а значит, и награждать не за что. Вот если бы прогремел взрыв и Игорь ценой своей жизни - то да, посмертно и орденок можно было бы вдове вручить, а так - ничего...
Дружили с Игорем семьями. Вместе выезжали на природу жарить шашлыки, вместе отмечали праздники.
Как-то сидим вечерком у меня дома, пьём чай. Игорь, такой таинственный, весь в мыслях, задумчиво говорит:
- Хочу бросить курить, одышка мешает в драке. Слушай, давай так, если увидишь меня с сигаретой - бей наотмашь!
- Не могу я бить слабых и обиженных! - подкалываю я товарища.
- Понял! - хмыкает Игорь.
Утром придя в Управление, он громко объявляет об отказе от вредной привычки на весь отдел, и просит бить его, в случае "задержания с поличным".
Через несколько дней, которые "Десант" вытерпел без единой затяжки, группа спешно загружалась в вертушку для полёта в Чечню. Рюкзаки с оружием и экипировкой закинуты на борт, экипаж получает команду на взлёт, а у нас не хватает человека. Обшариваем взглядами местность в поисках отставшего, и видим скрюченного втрое Игоря, тайком пыхтящего сигаретой под прикрытием бронетранспортёра.
Били курильщика все - и лётчики, и спецназ. Замордованный "Десант" после таких побоев навсегда бросил попытки бросить курить.
Вскоре Игорю выпало счастье "отомстить" одному из участников коллективного наказания за курение, когда мы поехали в Дагестан ловить очередного "нехорошего дядю".
Машина была замаскирована под карету скорой помощи. Командир сидел на переднем сиденье возле водителя, мы - сзади. Курить в салоне автомобиля запрещено, но обстановка была напряжённой, все нервничали, ибо работали много, как говориться, "СОБР недосыпал, недоедал, но бандюганов брал", а преступника нам охарактеризовали как особо опасного и непредсказуемого, на добровольный его выход с поднятыми руками рассчитывать не приходилось. Все напряжённо пялились в затонированные окна, абсолютно тёмные снаружи, но, понятно, нормальные, если смотреть изнутри, и прогоняли в мыслях свои движения по работе в парах и тройках. Задумчивый взгляд сидевшего посредине, между мной и "Десантом", двухметрового капитана "О" упирался в крышу. Было заметно, что он сосредоточен на своих мыслях и не замечает ничего вокруг. Вот "О" почесал "репу" в бандане, похлопал себя по карманам, вытащил сигаретную пачку, достал штучку и машинально закинул себе в рот. Щелкнул зажигалкой. Закурил.
Почуяв дым, командир резко повернулся в салон и ударил скатанной в трубочку оперативной картой района по тлеющему кончику сигареты сверху. Сигарета, крутанувшись в воздухе, метко залетела "О" под камуфляж.
- Сказал, не курить, накажу! - и командир захлопнул стеклянную перегородку между кабиной и салоном, задвинул шторку.
"О" дёрнулся, замахал руками как бабочка крыльями, ёкнул. Сигарета, застряв между тельняшкой и горным костюмом, подожгла одежду. А на "О" поверх "горки" - бронежилет, автомат, разгрузка с магазинами и гранаты. Быстро не скинешь.
- Горим, - прошипел "О", похлопывая себя по груди, - горим! Помогите, братцы!
Я начал стаскивать с погорельца "металлолом", а "Десант" смачно заехал ему в челюсть:
- Чтобы не нарушал приказы и инструкции, и не игнорировал просьбы коллектива!
Пока я всеми доступными способами тушил пожар, буйны добры молодцы выясняли отношения кулаками. Не знаю, чем могло всё закончится, если бы не командир, взволнованный качкой машины.
- Не понял, почему мы раскачиваемся, как кораблик в шторм? - отдёрнул он шторку и увидел не поддающеюся никакому описанию чудную картину.
Под угрозой "смертной казни" со стороны командира, побоище завершилось вничью. Если не считать испорченного обмундирования и наполненного дымом салона. А проветрить салон так и не разрешили - конспирация!
Запомнилось задержание ингушских наркоторговцев, в банду которых входил действующий сотрудник местного ГАИ.
Действо разыгралось на одной из серпантинных горных дорог, соединяющих Кабардино-Балкарию и Ингушетию. Контрольно-пропускные посты республиканских ДПС дислоцировались всего в нескольких километрах друг от друга, но благодаря дугообразному повороту, огибающему скальный выступ, небольшой участок пути не просматривался ни с одного поста. Именно в этом месте происходила купля-продажа наркотического зелья. Останавливались две машины, бандиты быстро обменивались пакетами с "товаром" и наличными, и разъезжались каждый в свою республику. Беспрепятственный проезд наркодиллеров через пост обеспечивал "оборотень в погонах".
Оперативники РУБОП, войдя в роль кабардинских "барыг" сумели убедить ингушских бандитов "толкнуть" им партию "герыча" для продажи в КБР.
В момент передачи наркотиков из-за скалы вырулил наш спецавтомобиль и мы с ходу приступили к задержанию. Двоих в секунды повалили мордой в землю, а "оборотень" практически в упор выстрелил в "Десанта" из табельного пистолета. Игорёк каким-то чудом сумел увернуться от смертельного ранения в живот, подставив под дуло ПМ третьего подельника не чистого на руку гаишника. Пуля, чиркнув по камуфляжу спецназовца, попала в голень наркодиллера, сбив того в ног. Игорь одновременно открыл огонь по "оборотню" и ранил его. Падая, гаишник выпустил в Игоря всю обойму. Последняя пуля, срикошетив от асфальта у ног "Десанта", ранила выходящего из машины эксперта - специалиста по наркотическим средствам - Владимира, прикомандированного из Волгоградского УВД. Пуля вошла эксперту в пах и повредив внутренние органы, вышла через плечевой сустав. Рана оказалась очень серьёзной, Владимир через несколько дней скончался в госпитале. "Оборотень" же умер на месте. Пули, выпущенные из ВСС одного из спецназовцев с расстояния не более трёх метров, превратили гаишника в сито. Я, в момент перестрелки, догнал и повалил на землю последнего преступника, давшего дёру вниз по крутому склону горы. Перепачкавшись в вязкой глине, я одел на пытающегося оказать сопротивление бандюгана наручники, и потащил его вверх. Новая тёплая камуфлированная куртка - подарок Игорю от родственников из Германии - любезно выданная другом мне на этот выезд, превратилась в грязный оборвыш. Игорь потом долго пенял меня этим, обзывая грязнулей и замарашкой, но после всегда обнимал и дружески хлопал по спине: "Всё хорошо, братишка!"
Земля тебе пухом, брат!