Онлайн радио #radiobells_script_hash
Наши исполнители
Форма входа
Логин:
Пароль:
Рекомендуем

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0


  • Рекомендуем для просмотра сайта использовать браузер Firefox

  • Наша кнопка!


    Опрос
    Опрос сайта
    Нужен ли Военный Священник в Армии ?
    javascript:; javascript:;
    Всего ответов: 273

    Друзья сайта
    Ссылки

    Яндекс цитирования

    Сайт заслуженного журналиста Украины Сергея Буковского. Репортажи из

    Art Of War - Военно-исторический литературный портал

    Объединение сайтов о спецподразделениях ПВ КГБ СССР в Афганистане 1979-1989

    Война в Афганистане

    Православный Мир
    Потом было 2 июля 1986 года. Утром, после выставления выносных, позавтракав, я сидел под ореховым деревом и читал роман-газету. Минут двадцать-тридцать мог себе это позволить.
    Комбат пообещал прислать мне танк с одиннадцатой заставы (первая рота) - на усиление. Дежурный доложил, что в районе второй выносной танк разулся. Мишень для Бариолая великолепная. На 419-ом выехал прикрыть поврежденную машину. Экипажу надо было поменять несколько траков (железо тоже изнашивалось).
    Подъехал комбат на 400-ом. На башне сидел Сашка Калугин.
    -- С сегодняшнего дня КП роты будет на седьмой. Будешь находиться там, а "комсомол" останется на пятой. Сейчас пехота подойдет - танк прикрывать. Главное - не допустить обстрела колонн. С сопровождением поможем.
    В это время со стороны пятой послышались взрывы - обстрел заставы. Комбат с Сашкой-"комсомолом" на 400-ом ушли на заставу. Киреев положил с десяток снарядов в то место, откуда стреляли. Обстрел прекратился.
    Аминовка слишком реально дышала в затылок угрозой обстрела. Духи именно в такое время выходили на охоту к дороге, а мы стояли мишенями около прибывшего к нам на усиление танка. Когда, наконец, экипаж закончил ремонт, я выставил его на третью выносную и поехал на пятую "А". Гранатометчики Карима поработали хорошо. Две гранаты попали в комнату командира взвода. Одна дыра от куммулятивной струи над кроватью, другая - под ней. Находись кто-нибудь в комнате, в Союз бы поехал "грузом 200". Три гранаты должны были разнести ЗэУшку, но прошли мимо. Одна из них угодила в ствол грецкого ореха, где я читал Роман-газету. Журнал лежал на столе совершенно непригодный для чтения. Осколки превратили его в труху. Хвостовик гранаты торчал из ствола аккурат в том месте, где недавно была моя голова. Он наверное и сейчас там, если дерево еще живо.
    Днем сопровождали колонны. В Баграме обстреляли склады боеприпасов. Снаряды рвались весь день. Рядом со складами боеприпасов находились госпиталь, медсанбат и инфекционный госпиталь. Потом я много слышал о том, как военврачи выносили на носилках в безопасные места тяжело раненных и больных. Чувство глубокого уважения осталось у меня на всю жизнь об этой категории людей. Трусов среди них я не видел. О врачах я еще скажу.
    Седьмая застава обстреляна из стрелкового оружия. Ухожу туда. Работаем. Остаюсь ночевать. Здесь мне предстояло ломать сложившиеся традиции. Уж очень они были первобытными.

    3 июля 1986г.
    "Выставил выносные, подошла пехота - взвод Игоря Изерского. Мой резерв. Отправил их на пятую. Как чувствовал. За Калаканом обстреляна колонна наливников. В колонне один убит, четверо раненых. За Калаканом зона ответственности не нашей заставы, но люди-то гибнут наши! Отдаю по связи приказ Изерскому выступать. Сам выезжаю на 415-м, но мимо меня, в сторону Калакана пролетел танк комбата - 400-ый. Комбат оставляет меня на седьмой:
    -- У тебя сейчас много работы здесь может быть.
    Восьмая и девятая обстреляны эРэСами, на одиннадцатой ранен командир взвода - лейтенант Леха Лындин.
    При обстреле колонны в Калакане, в бою, убит Бариолай и еще шестеро духов. Карим этого не простит. Брата не простит".

    4 июля 1986г.
    "Болею третьи сутки. Тропическая лихорадка. Что-то очень плохо. На обстрел выхожу, потом отлеживаюсь. Написал своим девочкам письмо, а то будут беспокоиться. Уже пять дней за ротного. Они оба в Рухе. Рулю. Вот так и живем".

    7 июля 1986г.
    "Болезнь вроде прошла. Начинаю налаживать жизнь на заставе. Что имею:

    -- 418 стоит без двигателя.
    -- 416,415,417 необходимо ремонтировать. Срочно!
    -- Построил умывальник вчера, сегодня душ.
    -- Купил замки, закрыл баню. Теперь расход воды должен уменьшиться.
    -- Навел порядок у себя.

    Завтра надо будет переделывать всю документацию, перекрыть потолок (сегодня разбирал белый дом на пятой), навести порядок в тех.каптерке. Дел очень много, но главное - люди. Бойцы живут как скоты. Друг на друга орут, мордобой. Работы много.
    От девочек моих нет ничего. Скучаю.
    Сегодня на второй выносной взорвали окоп, была сильная вспышка. Думал фугас, но осколков не нашли.
    Сегодня Карим отпевал Бариолая. С завтрашнего дня надо быть готовым ко всему. Видимо назревают большие события.
    Спокойной ночи, мои девочки!".

    8 июля 1986г.
    Ближе к обеду приходят на заставу три афганца из Карабага. Выхожу. Паренек переводит слова старшего из них:
    - Зачем командор проехал на танке по машине?
    - Когда и где? - Задаю вопрос.
    - Только что, в Карабаге. На рынке.
    - Послушайте, - говорю, - сейчас я вам открою военную тайну. У меня на заставе сейчас нет ни одного ходового танка.
    Показывают рукой за заставу. Дескать, там стоят.
    - Пошли, покажу.
    Подвожу их к 418-му танку. Снят двигатель.
    - Этот танк не мог ехать. Так?
    Согласно кивают. Подвожу к следующей машине. Снята бортовая передача.
    - Этот тоже не мог. Правильно?
    Кивают. Да, не мог.
    - Остальные танки на дороге.
    Старик что-то залопотал. Паренек переводит:
    - Пойдем, поможете ханум из машины вытащить. Танк нужен.
    Вызываю 415-й с выносной, едем в Карабаг. В центре кишлака на дороге стоит "Волга" ГАЗ-21. По ее левой стороне проехал танк. На заднем сиденье сидит прижатая к двери женщина в чадре, и тихонько подвывает. Цепляем заднюю дверь "Волги" к танку, рвём ее, вызволяем даму из машины. Судя по всему, женщина не пострадала. Просто была слегка прижата. Повезло. Хотя и побывала под русским танком(!). Тут же подбегают индусы, хватают женщину, садятся в "Тойоту", и уезжают.
    Все, что осталось от "Волги" стаскиваем на обочину, подхожу к людям, которые меня позвали:
    - Ну что, бобо, все?
    - Ташакор, командор. - Старик слегка кланяется, прижимая правую ладонь к груди.
    - Будь здоров!
    Мы уезжаем.
    Позже выясняется такая картина. На 413-ом танке едут: механик-водитель рядовой Водопьянов, пьяный командир роты капитан Малышев - за командира танка, пьяный прапорщик Кругляков - на месте заряжающего. Впереди идет 21-я "Волга". Малышев, по внутренней связи:
    - Обороты, Фартопьян, уйдет ведь!
    - Не уйдет, товарищ капитан! - Отвечает механик-водитель.
    "Волга" останавливается в центре Карабага посреди дороги, из неё выскакивают индусы, танк правой гуской проезжает по машине, и, не сбавляя скорости, летит на шестую заставу. Через ХАДовцев афганцы все-таки находят виновников. Малышев отправляет Круглякова договариваться с хозяином "Волги". Коля Кругляков сходится с потерпевшей стороной на двух мешках муки, и двух ящиках тушенки за покореженную машину, но в итоге все так и остается на словах.
    Гуляй, рванина, от рубля и выше!

    9 июля 1986г.
    "Получил сегодня от Маринки сразу три письма и одно от сестры. Сегодня проводил Юрку. Дал денег, чтобы купил подарки моим девочкам. Скоро он их увидит. У него виза до 12 июля. Был у Насира в комитете. Карим хочет брать мой пост. За Бариолая расстрелял 13 человек своих. Вчера был обстрелян танк с восьмой. В воскресенье Карим сжег семь наливников между второй и третьей выносной".

    10 июля 1986г.
    "Ну, вот и началось. С утра был на пятой. Прибежал, запыхавшись, хадовец из Калакана. Сказал, что люди Карима большими силами выходят к дороге в районе Шевархейля и за Калаканом. На седьмую шли, сопровождая наливники. Только подошли к седьмой, сзади ударили гранатометы. Две гранаты прошли выше колонны. Ошарашенные водители летят, ничего перед собой не разбирая. Разворачиваюсь, иду туда. За мной Изерский с пехотой. Вижу духов, но стрелять не дают наливники. Пока развернулись, духи скрылись за дувалами. Человек двадцать. Начал туда работу. Подошел начальник штаба на 400-м. Весь день воевали. Только я видел девять гранат, выпущенных духами:
    -- две сразу - по колонне;
    -- одна по БТРу. Ранены боец и прапорщик.;
    -- Две гранаты - по первой выносной шестой заставы (одна - выше, другая в бруствер);
    -- Одна - по техзамыканию первой колонны;
    -- Две - по моему танку - в районе моста в Карабаге;
    -- Одна по колонне возле меня.
    Наверное мы себя неплохо вели, если большинство гранат прошло мимо. Когда по тебе стреляют, не очень-то прицелишься! Кариму сегодня не весело. Это еще не все. Завтра узнаем результаты сегодняшних боев.
    Так и живем, любимая моя. Вот и еще один день прошел".

    13 июля 1986г.
    "11 июля был обстрел заставы. С первого поста из пулемета ранили деда (бо-бо). Отвезли сначала на девятую, потом - в Карабаг. По дороге в госпиталь "бо-бо" скончался.
    Вчера, т.е. 12.07., с утра началась операция по прочесыванию нашей "зеленки". На дороге встал Кабульский десантный полк ("полтинник"), а со стороны гор на Карима пошли "зеленые". Получили от Карима хороший раздолбон. Пять батальонов ХАД и царандоя против 180 "штыков" Карима! На этом операция закончилась. Авиация бомбила Калай-Биби, Коркуль. Изерский задержал на дороге паренька из банды Карима. Отправили в разведотдел. Наверняка отпустят. У десантуры взял два "Шмеля". Попробовал - хорошо. Может пригодиться. Во второй половине дня Карим обстреливал Карабаг из минометов. Некоторые мины ложились метрах в 100-150 от заставы. Вызвал артиллерию. Работать стали через полчаса после окончания обстрела, когда Карим уже ушел. Сегодня воскресенье. Что оно нам принесет?
    Вчера получил от Маришки письмо (от 2. 7. 86г.). Люблю".

    15 июля 1986г.
    "Три дня провалялся с температурой - 39. Никаким аспирином сбить не мог. Хорошо, что в это время на дороге было спокойно, а то не знаю, как бы я выехал. В воскресенье Толстый (механик 417-го) ранил бачу в руку. Приходили с Насиром. Ездил на выносную, объяснял пенькам куда стрелять, куда не стрелять. Игорь сегодня снова взял духа. Отвез в комитет. Насир записал данные - мои и Изерского. Будут ходатайствовать о представлении нас к афганским орденам. Любопытно. Получил вчера от Маришки два письма и два от сестры. Вчера не было времени, ответил сегодня. Продолжаю валяться. Температура 37.5.
    Пять часов, семнадцать минут. Лежу. Кушаю аспирин. Температура не спадает. Скорей бы на ноги встать. Приходил Насир. Попросил поработать минометом. Побыл 10 минут на ногах - стало плохо, снова прилег. Смотрю на фотографии своих девочек. Таких родных и близких. Маришка бы сейчас никуда бы меня не пустила, но здесь не Союз и если случится что-нибудь на дороге, надо будет ехать. Но пока, слава Богу, тишина. Ночью с пятой танк приезжал за Траховым - орден его обмывать. Чуть гранату не получили. Сволочи! Хорошо - духи промахнулись.
    Да, товарищ Трахов... Тогда утром, перед выставлением выносных, я искал сапера, но бойцы сказали что ты на пятой только тогда, когда поняли - не успокоюсь, пока не найду. За тебя, Аскер Дженшевич, окопы взрывал я. После выставления поехал на пятую и застал вас пьяными с Ванькой Михайловым. Засранцы!".

    16 июля 1986г.
    "Дорога дышит проезжающими КАМАЗами, БТРами, ярко раскрашенными "бурбухайками", с гроздьями свисающих с них людей.
    В 7.30 духи подожгли первый наливник. Тревога.
    Командирский танк стоит в окопе между выходом из заставы и дорогой, так что командир на обстрел вылетает первым. Бегу к машине и вижу как мои орлы, не задевая края люков, влетают в танк. Меня до сих пор бросает в дрожь, когда я вижу танковые экипажи, выполняющие команду "К бою". С отработки именно этого элемента начинается боевое мастерство танкиста.
    Впереди меня на танк прыгает Тайга и становится между люками на башне. Собака никогда до этого не прыгала на танк без команды. Сюсюкать нет времени - обстрел. Занимаю свое место, подсоединяю тангенту к шлемофону, командую: "Вперед!". Пытаюсь скинуть овчарку с башни танка. Механик включает передачу, танк дергается, Тайга скребет броню башни, сопротивляясь моим попыткам сбросить ее на землю. Взрыв на правом бруствере окопа. Взвизг собаки, падение ее на землю, танк вылетает из окопа. Все это происходит в одно мгновенье. Оборачиваюсь, смотрю на Тайгу - она пластом лежит на земле. Вижу кровь. Внутри защемило, но времени на сопли нет - обстрел. "Разбор полетов" потом.
    После боя, вернувшись на заставу, вижу Тайгу лежащую на земле в той же позе. Задним ходом ставлю танк в окоп, даю команду "к машине". Весь экипаж подходит к Тайге. Собака шумно дышит, мутные глаза полуприкрыты. Из правой лопатки торчит длинный осколок эРэСа.
    - Рычаг, пассатижи!
    Славка мигом выполняет команду. Вижу слезы в глазах Додона. Он уже стоит с индпакетом в руках. Осколок врезался в тело собаки слева и, пробив ее тело насквозь, вышел с другой стороны. Пассатижами резко выдергиваю железо, накладываем повязку на сквозную рваную рану.
    Когда собака уже лежит у меня в комнате, выхожу к парням. После боя святое дело выпить по стакану чая, заботливо приготовленным нашим поваром рядовым Усмановым, да выкурить по сигарете. На войне она всегда может стать последней.
    -- Не будь Тайги, потеряли бы командира, - говорит мой заряжающий Гена Додонов.
    -- Да-а-а, - протянул Слава Рычков, - если бы не она, осколок в аккурат бы вошел под левый сосок командиру. Вовремя сиганула. Выживет ли?
    Тогда Тайга выжила. Выжила для того, чтобы жили люди ее окружающие.
    Сколько лет уже прошло, но я никак не могу объяснить себе, не могу понять, - как собака могла предугадать этот взрыв? Ведь без команды, она вскочила на танк еще даже до момента выстрела. Но ведь это было! Было".

    17 июля 1986г.
    "Вчера был жаркий денек. Брать тетрадь не было сил.
    С утра выставил свой 415-й на первую выносную, 417-й оставил на заставе. Принял душ, позавтракал, поднялся на второй этаж - ставить задачу пехоте, на Кабул пошли наливники. Еще подумал - не дай Бог обстрел...
    В 7.30. напротив второй выносной шестой взорвали первый наливник. С пехотой доехал до 415-го, и на нем полетели на обстрел. Выносные шестой стоят в окопах - оба не заводятся. С шестой заставы на обстрел вышел 412-й танк, подошел комбат на 400-м. Семь наливников уже полыхают, бой только начинается. К машинам подойти нельзя - взрываются емкости. Духи лупят с обеих сторон дороги. Колонна стоит, водители разбежались, КАМАЗы тарахтят. Вижу, как три духа подскакивают к одному КАМАЗу, открывают дверцу, выбрасывают из кабины водителя, отбирают у него автомат и прыгают в кювет. Солдат лезет под колесо. Убивать не стали. Командую Додонову отсекать их от колонны пулеметом, сам стреляю из АКСа. Получаю задачу оттянуть хвост колонны, сосредоточить машины в лощине и обеспечить их прикрытие.
    Покидаю танк, оставляю за себя Додона, иду собирать водителей. Кое-как удается убрать КАМАЗы с дороги. Комдив вызвал авиацию - "работают" Саусанг. Бой стихает. От болезни еще не оправился - мутит. Подключаю длинную тангенту, лезу в тень сзади танка. Ко мне подбегает милая женщина в очках с санитарной сумкой (видимо с колонной ехала в Кабул) - думала ранен, что-то причитает, обтирает мое лицо марлевыми тампонами. Почему-то вспомнилось отцово: "Маленький черненький вариант в очках". За ней подбегает чистенький, интеллигентного вида мальчик с капитанскими погонами, тянет ее за рукав, но она, оттолкнув его, продолжает нежными движениями обтирать мое лицо, шею и грудь от пота и пыли. Из этой неги меня выдернул голос комбата: "415-й, я 525-й, освобождаем дорогу!".
    Уже сидя на своем месте в танке, я оборачиваюсь и, прощаясь, поднимаю руку в знак признательности этой милой женщине, которая, глядя нам вслед, почему-то плачет. Чистенький капитан держит ее за плечи и пытается увести, но она смотрит нам вслед и теми же тампонами вытирает слезы. Спасибо Вам, Женщина!
    Танками сбрасываем догорающие КАМАЗы с дороги.
    Подъехал на БТРе наш техник Коля Кругляков - он вез хлеб на заставы. Спрыгнул с БТРа, открыл стволом автомата дверцу кабины, протянул руки, пытаясь что-то достать, да так с протянутыми руками и повернулся в мою сторону. Плачет, а на ладонях кучки пепла - все, что осталось от водителя КАМАЗа.
    Остатки колонны прошли на Кабул, мы вернулись на заставу. Только пополнились боеприпасами, тревога - обстрел пятой заставы из гранатометов. Вечером ее обстреливали из безоткатных орудий.
    Подошел начальник штаба. Вместе пошли на пятую. Дорога забита машинами - за время обстрела скопилось слишком много техники - кто в Кабул, кто из Кабула. Съехали с дороги, попробовали пробиться, не удалось. Александр Иванович вышел на связь:
    -- 415-й, я два ноля седьмой. Разворачивайся, двигай к себе. Не нравится мне все это. Блокируй свое "болото". Как понял.
    -- Понял, пошел.
    Мое "болото" - это широкое сухое русло в ста метрах от заставы, плотно засаженное виноградниками. Виноградники расположены террасами, поэтому место очень удобное для устройства засад. Обстрелы там случались довольно часто. Вот и сейчас как только встали и развернули пушку, духи, уже вышедшие на задачу, решили, что их заметили и стали прыгать через дувал. Двое успели последний раз коснуться земли по ту сторону дувала, а третий был наверху, когда снаряд вошел в глиняную стену в полуметре от него. Розовая от крови пыль от взрыва танкового снаряда поплыла над виноградниками...
    Метрах в ста левее обнаружили еще одну группу, человек пятнадцать. Положили туда снарядов пять. Справа обнаружилась еще одна "команда" - человек восемь. Поработали по ним. Подошел НШ, вызвал пехоту. Хотел войти в зеленку с пехотой на прочесывание, но НШ не пустил. Когда солдаты Юры Переверзева зашли в виноградник, я откровенно залюбовался их работой. Кто видел как играет на зорьке рыба-чебак, может себе представить действия наших солдат. Каждое движение выверено, каждый бросок рассчитан. Умница, командир! Поэтому и бойцы у него практически без потерь воевали.
    Подошел комбат на 400-ом, пошел по правому гребню параллельно пехоте. Как только пехота наткнулась на сильный огонь, на 415-ом спускаемся в виноградник - поддержать огнем. Вижу, как в башню 400-ого идут трассера. Стреляют из автоматов. Комбат дает команду на отход. Я в недоумении - мы же их уже зажали!
    Пропускаю пехоту, отхожу следом. Жаль. Завтра они снова будут нас убивать. Выходим.
    Впоследствии от Насира узнаю результаты боя. Два гранатомета уничтожено танковыми снарядами, один духи бросили в винограднике. Шесть духов убито, четверо ранено. Духи обалдели, когда шурави ушли. Они так и не поняли - почему? Пусть благодарят майора Киреева - он их спас".

    18 июля 1986г.
    "Вот и еще один день войны отошел в прошлое. Обстрела на дороге не было. Утром поехал на восьмую к Володе Смолюку за Турибаевым. Сидим у Вовки, пьем чай. Метрах в тридцати от заставы разорвался эРэС. Пошли к танку, нас обстреляли из стрелкового со стороны развалин. Дал залп "Шмеля", все стихло. Буду писать письма, что все нормально".
    Никогда не забуду, Вовка, как ты плясал под пулями! Я-то, как стрелять начали, к танку рванул, а ты что-то тормознулся, так духи по тебе и стали палить. Ты скачешь на одном месте, а пули фонтанчики пыли взбивают под тобой. Так вот подпрыгивая, ты за крепостью и скрылся. Умора! Хорошо не зацепили. Потом, когда я "Шмеля" отправил и все затихло, мы попрощались, и я уехал. До сих пор не знаю - получил ты орден за караван или нет? Главное - чтобы мы помнили друг о друге. Привет тебе и твоим близким.

    20 июля 1986г.
    "Уже 20-е. За эти два дня ничего существенного не произошло. Вчера восьмая снова обстреляна эРэСами и стрелковым. Меня пока не трогают. Затягивает рутина повседневности. Работа по благоустройству заставы. На дороге пока тихо. Когда стреляют - хоть время быстрее летит. Но лучше, понятно, чтобы вообще не стреляли. Воевать надоело. А еще, вроде, только начал. Скучаю ужасно по своей любимой, по дочери... Как там мой Комсомольск?".

    23 июля 1986г.
    "Время движется вперед. Сегодня ночью был дождь. Говорят, два лета подряд дождей не было. А тут, в июле - дождь! Вчера на 417-ом поставили новый компрессор - у Смолюка выцыганил. Сегодня-завтра поставим на ноги 418-ый. Вчера написал письма, сегодня отправлю. Принесли завтрак".

    26 июля 1986г.
    "За эти дни самое главное событие - мне придали разведвзвод. Теперь у меня своя пехота! Строимся полным ходом:
    -- привезли борта с наливников - перекроем блиндаж;
    -- бочку целую приперли - под умывальник приспособим (народу много)
    -- на пищеблоке порядок навели (осталось пол забетонировать на складе)
    -- туалет еще один построим за заставой (два будет);
    -- мусор весь уберем;
    -- с документацией разгребусь.
    Вот такие заботы, не считая мелочей. Месяц нет АКБ на радиостанцию. Сапера отправил закупать фурнитуру. Застава потихоньку преображается. На дороге пока спокойно. Вчера ходили на разрушенный хадовский пост - набрали бревен, дров на баню. Все ничего, только вот уж больно приезжающие начальники работать мешают. Витя Малышев (ротный) водочку на шестой попивает, техника тоже не видно. Привезли письма - от Маришки и Анюты. Приступы ностальгии за работой притупились. Время идет".

    28 июля 1986г.
    Сегодня в ночь разведчики уходят в засаду. На душе тревожно - первый раз все-таки. Полдня готовил и подключал приборы ночного видения, обучал экипажи грамотному пользованию ими. Хорошо хоть что в учебках бойцы ими пользовались - схватывали все быстро. При снятии выносных еще раз провели рекогносцировку. Вроде готовы.
    Стемнело. Экипажи 415-го, 417-го танков, и БМП разведчиков заняли свои штатные места. Упакованные как в хороших голивудских боевиках разведчики гуськом ушли в ночь. Тишина. Сижу в 415-ом на связи.
    Минут через семь ночь грохнула взрывами и диким шквалом автоматных и пулеметных очередей там, куда ушел разведвзвод. Вспышки десятка взрывов и пунктиры трассеров на секунды озарили местность. Через несколько мгновений чернота ночи также внезапно хлестанула безмолвием. Будто рубильник выключили. Пытаюсь хоть что-то сообразить, но глубина тишины такова, что можно с ума сойти. Нежно, как целуют грудного ребенка, запрашиваю "Кисет". Страшно, словно мой шепот спровоцирует лавину огня. Нервы вот-вот лопнут. Да где же они? Почему молчат? Не могло же всех сразу! Черная ночь безразлично молчала.
    Вздрагиваю от голоса в наушниках:
    -- 415-ый, я два ноля седьмой. Что там у тебя за стрельба?
    -- Видимо наши напоролись на духов. "Кисет" на связь не выходит.
    Отпускаю тангенту и слышу шепот в эфире:
    -- 415-ый, я "Кисет". Столкнулись с бородатыми. Потерь нет.
    -- "Кисет", я два ноля седьмой. Давай на базу, через 2-3 часа еще один дубль. Как понял?
    Мощный взрыв встряхнул ночь.
    -- "Кисет", я 415-ый. - Тишина.
    -- 415-ый, я два ноля седьмой. Вытаскивай их, Серега.
    -- 415-ый понял.
    Экипажу:
    -- Ну, мужики, с Богом. Рычков, заводи. Поехали! - И уже в эфир. - 417-ый и броня "Кисета" за мной. Дистанция пятьдесят метров.
    Танк выходит на трассу. Идем по приборам ночного видения. Впереди, метрах в пятидесяти, по обе стороны дороги сигналят фонариками. "Кисет" на связь не выходит. Слева от дороги наблюдаем людей. Идут цепочкой в нашу сторону. На всякий случай наводим на них пушку.
    -- Гена, на кнопку раньше времени не нажми случайно, - предупреждаю Додонова.
    Сам высовываюсь из люка, вглядываюсь в темень, запрашиваю по связи:
    -- "Кисет", я 415-ый. Где находитесь?
    В наушниках, как ни в чем не бывало:
    -- Подхожу к тебе.
    Я взорвался:
    -- Так какого же ты молчишь! У тебя все?
    -- Все. Все нормально, выхожу.
    -- Додон, по фонарикам, пулеметом! Своих не задень!
    -- Понял, вижу.
    Башня танка поворачивается вправо, и ночь затрещала по швам пулеметными очередями. Разведчики тем временем подошли к броне, сгрудились слева от танка. Появились огоньки сигарет. Тупость этого сброда, именуемого разведвзводом, не поддается пересказу. Я заорал:
    -- Быстро назад!
    Переорать рев танкового дизеля очень сложно, к тому же сказывалась расслабуха солдат, вышедших, как им казалось, из боя. Так что мне пришлось съездить прикладом автомата по чьей-то каске. Войско медленно переползло за танк. Переползло и замерло. Моему "восторгу" не было предела. Редко в своей жизни я так матерился, как тогда.
    -- Слава, включи заднюю, но без команды не трогай.
    Механик выполнил команду, танк дернулся назад. Только тогда до пехоты наконец-то дошло, что надо отходить.
    -- Давай, Рычаг, потихоньку. Додон, тридцать два ноль, три осколочных. Огонь!
    В эфир:
    -- 417-ый, броня "Кисета", я 415-ый. На базу. Поаккуратнее в окопы. Пехоту не подавите.
    Командиры экипажей подтвердили получение команды, и мы благополучно вернулись на заставу. Получив доклады экипажей и, дав всем отбой, закуриваю. Тайга прыгает на танк и кладет морду мне на ноги: "Что, дескать, не все так гладко как бы хотелось? Ну да ничего, главное - живые все". Она шумно вздыхает.
    -- Да, Тайгуха, ты права. Главное - все живые. Пошли в избу.
    Захожу к себе, снимаю "лифчик", бросаю на кровать рядом с автоматом. Заходит командир разведчиков:
    -- Слушай, давай выгоним броню, и с фарами! Здесь метров 150 - 200, не больше! Соберем трупы, оружие! Давай, а? Они же прямо на дороге валяются! Наверняка раненых возьмем. Решай быстрей, начальник!
    -- Что ж ты, блядь, на связь не выходил? Сразу обосрались небось? Теперь-то герои!
    -- Ты не ори. Они еще там.
    -- Хорошо. Выгоняй свою БМП, я на первый пост. Сначала глянем, а там видно будет. Алешкина и расчет АГС ко мне отправь. Пошли.
    Выходим во двор заставы, я объявляю тревогу, благо люди еще не разделись, поднимаюсь на первый пост.
    Старший лейтенант Исмаилов выезжает на своей БМП на дорогу. Экипажи танков на местах ждут моей команды. Расчет АГС, пулеметчики готовы открыть огонь.
    Минометному расчету командую:
    -- Ориентир номер семь! Две осветительных через три осколочных, огонь!
    Над "зеленкой", поливая ее матовым светом, зависают осветительные мины. Осколочные ложатся хорошо на пристрелянный участок. Сержант Алешкин сам ведет огонь из АГСа. Он первый увидел духов, так что знает куда стрелять. Пулеметы короткими очередями вспарывают виноградники. БМП "Кисета" выходит на дорогу и из максимально задранной вверх пушки расстреливает невидимые звезды. Крупные трассера тридцатимиллиметрового орудия весело бегают по ночному небу. Меня начинает трясти. По радиостанции кричу:
    -- "Кисет", пушку вниз!
    Как молотил, так и молотит. Да так самозабвенно! Не знающему залюбоваться можно. Даю команду на прекращение огня. Минометом продолжаю освещать местность. Естественно, никаких убитых и раненных на дороге не валяются, никакого шевеления в виноградниках. Поворачиваюсь к Алешкину:
    -- Слушай, а может духов-то вообще не было?
    -- Товарищ старший лейтенант. Во-первых, сержант Алешкин слишком себя любит, чтобы врать; во-вторых - духов видел не только я; в-третьих - пятеро, как минимум, убиты или ранены лично мной, потому как мои пули рвали их тела, и это может подтвердить весь мой дозор, командиром которого я был назначен. А если Вам хочется меня обидеть, лучше плюньте мне в лицо.
    -- Ну ладно, хватит. Ты сам видишь - дорога чистая, в виноградниках шевеления не видно. В ночь я вас не пущу. Отбой. Утром посмотрим. Побереги свое красноречие для своего командира. Вон видишь, звезд ему мало - все небо изрешетил. Сходи, попроси его ко мне, а то вы, наверное все тангенты от него попрятали - на связь не может выйти.
    БМП действительно все это время палила в белый свет, как в копейку. Мне было стыдно за командира разведчиков перед его же солдатами. Все-таки он тоже офицер.
    Вернулся он растерянный и подавленный. В глаза не смотрел.
    Утром на месте ночного боя мы, конечно же, ничего не обнаружили.
    Через своих агентов сотрудники ХАД узнали результаты - пять убитых, шесть раненых.
    Умница, сержант Алешкин!

    1 августа 1986г.
    "При выставлении выносных постов со стороны Шевархейля на дорогу вышел дух. Задержали и доставили на девятую. Там допросили и отправили в разведотдел дивизии. В Баграме он сказал что при задержании шурави отняли у него 20 тыс. афгани. Куча объяснительных. Засранец.
    Когда ехал на девятую, метров с двадцати стреляли. Промахнулись. Шакалье.
    На дороге подорвалась бурбухайка.
    Приехала машина заряжать аккумуляторы. Вечером ездили с Исмаиловым и прапорщиком в гости к хадовцам. Славка (прапорщик) ошарашен. Кругом духи гуляют, а мы на танке в гости.
    Поели плов, арбузы... Получил от Маришки письмо с фотографией. Три танка стоят.
    Из дивизии передали - духи что-то затевают на дороге, с заставы хотят украсть бойца. Сегодня снова засада. В ночь с 30-е на 31-е разведчики выходили в зеленку. Всю ночь готовил 416-ый к ночному бою. Сидел как на иголках. К утру поехал, их снял. Это была первая засада на нашем участке без результатов. Видимо часто слишком броня по дороге летала и духи поняли, что неспроста. Опасаюсь, как бы они свою засаду не посадили против моей брони. Тогда будет очень и очень туго. Слишком стандартно действуем. Предлагал по другому, не слушают. Исмаилов оправдывает свою фамилию - кавказская кровь, не переспорить. Дай Бог, чтобы духи оказались дурнее. Поживем - увидим".

    6 августа 1986г.
    "Завтра ровно три месяца моего пребывания в Афганистане. Ровно три месяца назад - 6 мая, мы последний раз поцеловались... Нехорошее слово - "последний". Сегодня первый раз снился сон...Разведка еще раз ходила в засаду - результатов нет. Да они и просидели-то часа три-четыре, больше галочки для. По итогам за июль месяц Додонов лучший наводчик батальона. На подведении было приятно слышать, что благодаря моим "умелым" действиям предотвращено несколько обстрелов. За это время ничего существенного не произошло - "бои местного значения". Сегодня был обстрел пятой "А". Принял некоторое участие. Вчера у Володи Бабенко был день рождения - немного расслабились.
    Дела идут. Дел много. Сегодня сделали 417-й, вчера - 415-й. Сейчас на ходу три танка. Устал как собака, но работа захватывает. Видны результаты. Введены в эксплуатацию умывальник, туалет. Маринка молчит, пишет через два-три дня. Вчера отправил фотографию с осликом. Получит ли. Сегодня отправлю еще одну. Разведчик Вася Рябушко фотографировал. Молодцы мужики, но надо с них требовать. Вчера какой-то БТР из КПВТ в упор расстрелял нашу водовозку. Старшина ехал старшим машины, так до сих пор не оклемался. Слава Богу, в кабину не попали - трасса прошла в 15 см. Передали по связи комендачам, чтобы задержали, но БТРа так больше никто не видел. Значит, ушел в зеленку - духовский. Эдак скоро их танки на дорогу выходить станут.
    Обстреляли нашу пехоту - мотострелков Юрки Переверзева, моих разведчиков. На выносных мои видели духов. Постреляли из автоматов, и все - как будто у них пушки нет. Тоже мне, танкисты, раскудритвою... Что будет завтра? Работа и еще раз работа. Эх! Прижаться бы сейчас щекой...
    Сегодня шел дождь... Спать".

    7 августа 1986г.
    "Пошел четвертый месяц. Ужасно соскучился по своим девочкам. Как они там без меня?
    Сегодня весь день были на щестой. Менял поворотный механизм на 416-ом, перебирал компрессор. Утром Малышев отправил меня в Карабаг. Базарный день - народу тьма. Посидел, поговорил с народом. Вчера Саипов и Саркисян попались мне с чарсом. Беседовал с ними до двух ночи. Сегодня думал отдохну - куда там! Пока был на шестой, духи в районе первого "болота", человек двадцать, перешли дорогу. Обнаглели! Видят, что брони маловато. Завтра доделаю 416-й, отрегулирую 415-й, посмотрим тогда, как вы бродить будете. Смолюка Володю, "Комсомольца" и "Таблеткина" отвез в Баграм на взлетку - отпускники.
    Ждал сегодня письмо от любимой - что-то нет. Как же так? Все сегодня молчат. Пора бы каждый день уже писать, черт возьми! Впрочем, может им и не до писем - мало-ли...
    Вчера на шестой пьяные отцы-командиры изрядно подурковали. Старшина с первого поста забрасывал гранатами Малышева и Славку-аккумуляторщика. Те прятались за танком. Потом Малышев швырнул эфку в люк 414-го танка. Попал... Пожар потушили. Могло быть и хуже, попади осколок в капсюль-детонатор танкового снаряда. Боеукладка-то полная! Балбесы!
    Сегодня Володя Исмаилов поспорил с Малышевым и на спор из пушки своей БМП прострелил насквозь пушку 414-го танка. Вот такой у меня ротный командир - капитан Виктор Малышев. Ох, и доиграются же ребята, ох доиграются.
    Маришка, Маришка, ну что же ты молчишь? Мне каждый день необходимы, хотя бы, пару строк от тебя.
    Пошел четвертый месяц...".

    10 августа 1986г.
    Три дня насыщены событиями боевого порядка. Восьмого числа наблюдали духов. Работал с СВД. После снятия выносных работал из танка. При подходе к заставе увидел справа с поста ХАД условный сигнал и трассу в сторону духов. Пошел их выручать. Прошел мост рядом с заставой, темно уже, а хадовцы не показывают куда стрелять. Примерно по направлению трассы сделал два выстрела из пушки. Сигнала нет. Чтобы не получить гранату, вернулся домой. Часовой первого поста сказал что я попал в дом, из которого был сигнал - аж в глазах помутилось. Повесил над Карабагом осветительную - вроде действительно пролом есть. Надо ждать утра. Утром - на совещание. Приехал с совещания, бойцы сказали, что приходили хадовцы, сказали, что снаряд попал прямо в духовский комитет. Потери духов - десять человек. В пост ХАД я не попал, слава Богу. После обеда пришел Насир, принес добрые вести - двоих духов накрыли минометом - прямым попаданием. (Восьмого числа он приходил и просил меня поработать минометом по Карабаг-Калану) Он же сказал, что от танкового снаряда четверо убитых и шестеро тяжело раненых - кому оторвало руку, кому ногу.
    Вечером съездил к хадовцам в комитет. Посидели на втором этаже, покалякали о делах мирских, водочкой запили.
    С первого поста снова на том же доме видели духов, поработали с СВД. Метрах в ста от заставы были обнаружены пять вооруженных людей, открыли огонь из АГС и ПК. Через несколько минут начала работу первая выносная. Трое побежало в сторону духовских домов. Двоих видимо завалили. Ждем информацию. Вчера снова был у Насира - попили чай, обменялись информацией. Часов в 18.30 поступила команда - выносные не снимать. Кого-то ждали. Я - на дорогу. Со мной поехали Насир и начальник ХАД. Из Карабаг-Калана четко видны трассы ДШК в сторону Карабаг-Базара. Выпустил туда 16 снарядов. Было видно откуда стреляли. Вроде бы накрыли. По нам поработали из стрелкового. От хадовцев вечером получил информацию о том, что 1,5 тыс. духов двигаются в направлении Карабага. Чьи люди, неизвестно. Карим собирается выходить на дорогу, а у меня две "коробки" стоят. Задач море, а людей маловато, да и делать все нужно самому, дабы по уму все было. Тяжеловато.
    Надышаться не могу запахом волос любимой - восьмого получил три письма. Ждут.
    (Ночь) Ну вот, прошел еще один день моего пребывания в Афганистане. Приходили афганцы - люди Ибрагима. Сказали, что вчера снарядом из танка убито шесть человек, ранено двое. ДШК сегодня не работал. Приходил Насир. Предупредил о том, что парнишка, который любовался моими глазами ушел к Кариму. Три дня его искали - не знали где он, а сегодня его видели на базаре. Там он поставил ящик с виноградом и ушел. Люди мальчишку знают, поэтому его появлению большого значения не придали. После его ухода, через некоторое время ящик взорвался. Видимо мина с часовым механизмом. Пострадало четыре человека. Ранены или убиты, Насир не сказал. Поглумились над пареньком партийные деятели Карабагского комитета НДПА, вот пацан и дернул к духам. Теперь будет мстить им. Первое испытание Карима он выдержал. Каким будет второе?
    Хорошо, что предупредил Насир - буду знать. Паренек часто приходил на заставу, сидел и смотрел на меня. Иногда меня смущал, я спрашивал мальчика (к сожалению, не помню его имя) что его так сильно интересует. Парнишка с наивной детской откровенностью говорил мне, что никогда не видел таких красивых глаз. После его слов мы оба смеялись, я продолжал работать, а он продолжал наблюдать за мной. (Сегодня, по прошествии стольких лет мне приятно вспоминать об этом пареньке потому что зла он нам так и не причинил.)
    Танки вроде отремонтировали. Осталось найти специалиста по электрооборудованию для ремонта 418-го танка. Вопрос только в том, где его найти.


    Информация о возрастном ограничении Проголосуй за Рейтинг Военных Сайтов! Рейтинг Военных Ресурсов