Мы спороли погоны, темнеет сукно на плечах, Не забрызгано кровью, не выжжено солнцем чужбины. На французский коньяк мы меняли кресты вгорячах... Умереть бы сейчас! Получить бы письмо от Ирины.
Есаул... кавалер... Всё приснилось в тифозном бреду, И рыданья коней средь проклятий и хрипов звериных. А кувшинки цветут на затянутом ряской пруду... Умереть бы сейчас! Получить бы письмо от Ирины.
Между жизнью и смертью протоптан парижский бульвар. Наши блёклые лица - плевки на роскошных витринах. А в вишнёвом саду на столе закипел самовар... Умереть бы сейчас! Получить бы письмо от Ирины.
На зелёном сукне обручальное стынет кольцо, Горький ветер-степняк из потухшего воет камина. Снова в красную муть уплыват родное крыльцо... В поминанье меня запиши, дорогая Ирина!
Я с вами вспомнить рад Ту битву день за днём: Как украинский брат Прикрыл меня огнём.
Я снова вспомнить рад Любимую из тем: Как мой грузинский брат Со мной делился всем. + + + Меня подняли бы на смех, Скажи я вдруг, что старше всех.
Вновь с небес перелётные гуси Отражаются в зеркале вод... Мы остались в Советском Союзе, За который стоял братсий взвод. + + + Я с вами вспомнит рад Военные пути: Как мой латышский брат Со смертью зло шутил.
Я снова вспомнить рад Тот рейд и тот привал: Как мой туркменский брат Мне раны бинтовал.
Белое платьице, туфельки белые, Лишь не хватает фаты. Вновь приглашаю на танец несмело я, И соглашаешься ты.
Кружатся, кружатся, кружатся, кружатся Пары друзей и подруг. В лицах читаются нежность и мужество, Кажется вечным наш круг. + + + Последний школьный вальс, Загадывать не надо: Ей - стылая Нева, Ему - прорыв блокады.
Последний в жизни вальс, Последний, предвоенный... Его за них, за вас Потом станцует Вена.
Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три... Только в будущее не смотри. + + + Взгляды призывны, а руки застенчивы, Губы в улыбках дрожат. Чайки и соколы, мы ещё - птенчики, Не достаёт куража.
Юности нашей мечтается, грезится, Что всё так будет и впредь. Только годами покажутся месяцы, Быстро придётся взрослеть.
Как ни кажется странным, То не байка пустая: Посреди океана Собирается стая.
Птицы плачут от горя, Суетятся нелепо Выше уровня моря, Ниже уровня неба. + + + На свете испокон веков Живёт предание морское О том, что был и есть таков Приют погибших моряков, Чьи души не нашли покоя.
И кто тому виной, Что больше нет надежд? Прими их, мир иной. Утешь! + + + Слышен даже в тумане Ропот многоголосый. Этих птиц не приманишь, Чтоб задать им вопросы.
Душам незачем вздорить Из-за сущего хлеба Выше уровня моря, Ниже уровня неба.
Здесь и зона потесней, И тайга стоит над ней, И немецкие овчарки понимают русский мат. - Это вам не Бухенвальд, Где бетон и где асфальт! Отдохнули на курорте, возвернулися назад... + + + Стонут волки опять меж конвойными соснами. За "колючкой" закат, за "колючкой" рассвет. Как и солнце из лагеря в лагерь мы сосланы. Для пропавших без вести и выбора нет. + + + Был я "русиш", был "свинья", А теперь "изменник" я. Дважды я пронумерован трижды проклятой судьбой. Позаботился нарком: Ржавый гвоздь над нужником... А ведь я, товарищ Сталин, Вас в бою прикрыл собой.
Снова девять деловек Сговорились на побег, Чтобы воздухом свободы подышать ещё чуток. Как поймают, станут бить И собаками травить... Это мне уже знакомо, только бегал на восток.
Есть осколок за ребром, В душу ранили потом: Оболгали, оплевали, оторвали от сирот... Опостылил вечный плен! Мне подняться бы с колен! Не казни меня, Россия! Дай мне руку, мой народ!
Твой день сегодня, пограничник! Ты далеко, в мужском кругу. Хочу тебя поздравить лично, Но дотянуться не могу.
Тебя узнала лишь теперь я: На снимках даже взгляд иной. Дай бог тебе ещё терпенья Перебороть мороз и зной. + + + Ты не просто - часовой, Там у вас опасней игры. Будь орлом или совой, А понадобится - тигром.
Но не дай себя поймать Даже самой хитрой пуле. Дома ждут отец и мать, Жду и я, твоя "лапуля". + + + Чтоб не было причин виниться, Служи всерьёз, без куражу. На всех замках держи границу, Как я на "молниях" держу.
Рождаются и гаснут зори На самом краешке земли. Ты только в боевом дозоре В тяжелый час не задремли.
Этот мир принадлежит солидным людям, И они его судьбу решат не раз. Может, мы потом такими сами будем, А пока покорно слушаем приказ.
Так и есть.
Выполнять - дело молодых, Воевать - дело молодых, Защищать - дело молодых, Умирать - дело молодых, Убивать - дело молодых, Побеждать - дело молодых, И понять - дело молодых... Ну и лады!
Мы сейчас верны присяге и уставу, Но потом, когда заплачен будет долг, Мы придём и по заслуженному праву Спросим с тех, кто всё решили "от" и "до".
Нас натаскивали как собак, Но повадками мы как волки. Что болтают о нас, всё не так. Это домыслы, кривотолки.
Мы морочим врагов и друзей. Так положено, не взыщите! Нет коварнее в армии всей В нападении и в защите. + + + Воюем не числом, не злобою. В упор не видят нас. Ведь назначение особое - О С Н А З. + + + Жажды крови не в нашей крови, Мы не хищники по натуре. Но хоть вой, хоть белухой реви, Быть приходится в волчьей шкуре.
Мы ждём часа, когда призовут И погладят нас против шерсти. Героизмом не пахнет наш труд, Лишь опасностью происшествий.
К былому ревнует война, Как жена. Чуть что, сразу "К бою!" И мирная жизнь далека И слегка Забыта тобою.
Ты сам выбирал свой удел, Что хотел. Но вышло покруче: Тебе, как рубеж, этот куст (Будь он пуст!) Страною поручен. + + + Тут бродит вечная вдова, Всё ищет квартирантов. И у тебя всего лишь два, Два варианта.
И не так уж хороши Эти "либо...", "либо..." Но тебя не устрашил Неизбежный выбор.
Как и всех твоих ребят: Кто в строю, кто выбыл. Или ты, или тебя - Небогатый выбор. + + + И ты выбираешь его, Твоего, Сквозь прорезь прицела. И если не дрогнет рука, То пока Останешься целым.
А твой недруг тоже сейчас Щурит глаз, Тебя выбирая. И может реальностью стать У куста Возможность вторая.
Что поделаешь, юмор у нас грубоват; Так ведь мы не шуты-остряки, а солдаты. Здесь в ходу выражения, словно приклад, И осколочный мат по врагу-супостату.
Мы в строю помолчим, а в бою заорём; А во сне: бормотание, стоны и всхлипы. Приходилось молитвы шептать под огнём, А потом почему-то не вспомнить что-либо. + + + Родная речь, конечно, тут посолоней, Так ведь со смертью мы общаемся на ней.
Всё объяснить - нелёгкий труд, Обычных слов не хватит даже. Боюсь, нас дома не поймут, А мы о главном и не скажем. + + + Наш военный жаргон удивит матерей И заставит поморщиться прежних подружек. И захочется вдруг отползти поскорей, Словно демаскирован ты и обнаружен.
Но ведь мы научились носить камуфляж, И сольёмся с толпой наших мирных сограждан. Только в память забьётся язык бранный наш И паролем послужит ещё не однажды.
